Все, что мы оставили позади. Кэрри Лонсдейл

скорее всего так оно и будет. Голод, заставлявший его творить, делиться своим видением мира, исчез.

      И Эйми исчезла тоже.

      Джеймс ударил кулаком по коробке и вернулся в дом.

      Глава 4

      Карлос

Пять с половиной лет назад 8 декабря Пуэрто-Эскондидо, Мексика

      Уже стемнело, когда я, спотыкаясь, свернул на подъездную дорожку к дому. На этой неделе я четыре вечера провел с текилой – жидким золотом и единственным средством, которое помогало мне скоротать одинокие вечера. Истратив еще один день на преподавание живописи, организацию выставок для следующего сезона в галерее и закончив несколько заказов, я оставлял машину возле галереи и приземлялся на табурете в баре «Ла Кантина де Перрито» на той же улице, что и моя галерея. Наталию это не радовало. Мальчики спрашивали, почему я так редко бываю дома.

      «Потому что ваш папа – это тикающая бомба времени, вот почему».

      Я перевел взгляд на второй этаж. Окна их спален казались черными квадратами на фоне белой штукатурки дома. И я затосковал по ощущению нормальности. Мне захотелось вернуться к тому, что было до появления Эйми.

      С поднятой вверх головой я отступил назад и наткнулся на бордюр клумбы, сильно ударившись плечом о расположенную рядом стену, ограждающую мой участок. Боль по спирали поднялась по дельтовидной мышце, разбудив старое повреждение. Я зашипел и ударил кулаком кирпичи.

      – Mierda!

      Мне нужно взять себя в руки. El pronto![9] Если не ради себя, то ради Джулиана и Маркуса. Я облизал разбитые костяшки пальцев и потряс рукой, стараясь унять боль.

      Томас улетел в Калифорнию шесть дней назад. Имельда прислала мне сообщение, когда он выехал из отеля. Верный своему слову, хотя это ничего не говорило о его характере, Томас больше не выходил со мной на связь. Имельда пыталась это сделать каждый день. Я отправлял ее звонки на голосовую почту, где всю неделю мигал ее номер в красном кружке.

      Я попытался открыть замок. Входная дверь распахнулась. На пороге, подбоченившись, стояла Наталия и мрачно смотрела на меня. Она была одета в облегающий белый топ с узкими бретельками и юбку-«варенку», подметавшую пол. Черт, это было так же красочно, как и ее длинные волосы цвета меди, яркие и блестящие, с разнообразными оттенками. Я заморгал, пытаясь сфокусироваться, и вошел, споткнувшись о порог. Наталия подхватила меня, не позволив упасть лицом вниз. Мой подбородок врезался в ее плечо, покрытое кремом от загара. Кокос и соль. Она была на пляже с мальчиками. Проклятье, она практически жила на пляже, даже после всех этих лет участия в соревнованиях по сёрфингу. На доске она была звездой, как и ее отец, сёрфер мирового уровня Гейл Хейз.

      Наталия пошатнулась под моим весом.

      – От тебя несет, как от грязного коврика в баре.

      Я выпрямился, сосредоточился на ее голове, чтобы комната перестала вращаться, и нежно потянул прядки ее волос.

      – Такие красивые, – пробормотал я. Это относилось к сочетанию оттенков. Она была светлее Ракель.

9

Быстро! (исп.)