Роза и тис. Мэри Уэстмакотт

каждый на свой лад – дивились, что сталось с тем чудом, в которое мы так верили.

      Я видел и понимал, какая она хорошенькая. Однако ее разговоры нагоняли на меня тоску. А ей было скучно со мной. Разговор не доставлял нам ни малейшего удовольствия.

      Она взваливала всю вину за случившееся на себя, и лучше бы она этого не делала. Никакой необходимости в том не было… Я уловил в ее голосе истеричные нотки. «Боже, – подумал я, – да из-за чего она так суетится?»

      В конце своего третьего посещения она, с присущим ей стойким оптимизмом, заверила меня:

      – Милый Хью, я очень скоро приду опять.

      – Нет, – ответил я. – Не надо!

      – Ну конечно приду! – Голос ее звучал неискренне, лицемерно.

      Я пришел в ярость:

      – Ради бога, Дженнифер, не притворяйся! Все кончено! Между нами все кончено!

      Она, конечно, говорила, что между нами ничего не кончено и она не понимает, что я имею в виду. По ее словам, она собиралась посвятить мне свою жизнь – она будет заботиться обо мне, и мы будем счастливы. Она была полна решимости принести себя в жертву и этим довела меня до белого каления. К тому же я знал, что она не из тех, кто отступается от своих слов. И когда я вообразил, что она всегда будет рядом – болтать, стараться быть доброй и терпимой, отпускать идиотские бодрые замечания… Я запаниковал. Мое состояние было порождено слабостью и болезнью.

      Я наорал на нее. Я велел ей уходить прочь – прочь! Она ушла, и в глазах ее застыл страх. Но вместе с тем я понял: она испытывает и облегчение.

      Когда позже в комнату зашла моя невестка – задернуть занавеси, я сказал ей:

      – Все кончено, Тереза. Она ушла… ушла… Как по-твоему, она не вернется?

      – Нет, – спокойно ответила Тереза, – она не вернется.

      – Как ты думаешь, – продолжал я, – это из-за моей болезни я вижу во всем одно плохое?

      Тереза поняла, что я имею в виду. Она сказала: по ее мнению, такие болезни, как у меня, позволяют увидеть все вещи и явления в их истинном свете.

      – Значит, ты считаешь, что теперь я разглядел истинную природу Дженнифер?

      Тереза покачала головой. Нет, я не совсем верно ее понял. Возможно, теперь я не лучше понимаю Дженнифер, чем раньше, но зато теперь я точно знаю, какое действие Дженнифер оказывает на меня, если отвлечься от моей в нее влюбленности.

      Я спросил, какого она сама мнения о Дженнифер.

      Она ответила: она всегда считала Дженнифер милой и привлекательной, но абсолютно неинтересной.

      – Как ты думаешь, Тереза, она и вправду очень несчастна? – жадно поинтересовался я.

      – Да, Хью.

      – Из-за меня?

      – Нет, из-за себя самой.

      – Она возлагает всю вину за мою аварию на себя, – сказал я. – Без конца повторяет одно и то же: мол, если бы я ехал не на встречу с ней, со мной ничего бы не случилось! Как это глупо!

      – Наверное.

      – Я не хочу, чтобы она чувствовала себя виноватой. Не хочу, чтобы она была несчастна!

      – Брось, Хью, – улыбнулась Тереза. –