Герои и героизм. Опыт современного осмысления вековой проблемы. В. Д. Плахов

поэтов – участников Великой Отечественной войны, а также по газетным и журнальным публикациям того времени. Многие черты солдатского героического этоса воспроизведены в поэтической форме А. Твардовским в его бессмертной поэме «Василий Теркин». О героическом поведении советских воинов можно судить по новелле Ал. Толстого «Русский характер», по «Повести о настоящем человеке» Б. Полевого и другим литературным произведениям.

      О существовании достаточно специфичного этоса командного состава Красной (Советской) Армии свидетельствуют пьеса А. Корнейчука «Фронт», а также многочисленные мемуары видных советских военачальников – маршалов Г. К. Жукова, А. М. Василевского, К. К. Рокоссовского, Н. Н. Воронова, адмирала флота СССР Н. Г. Кузнецова и других.

      На основе всего сказанного выше мы должны сформулировать общий этологический принцип, согласно которому при определенных исторических и социальных условиях в отдельных культурных системах формируется и существует адекватный каждой культуре (субкультуре) героический этос. Так было в Древней Спарте, так было в средневековой рыцарской Европе, так было в социалистической России. Однако, подчеркнув, что изучение героического этоса составляет одну из центральных задач науки этологии, мы обязаны указать на необходимость разработки этологической компаративистики и соответственно проведения сравнительного анализа героических этосов. Этот анализ представляет собой серьезную работу, требующую исторической и культурологической эрудиции. В перспективе мы планируем подобные исследования, а пока же рассмотрим, как соотносится тот же рыцарский этос с конкретными культурными условиями на примере японского этоса «бусидо».

      «Бусидо (буквально „путь воина“), – пишут советские исследователи В. А. Пронников и И. Д. Ладанов, – представляет собою учение о рыцарском поведении. Бусидо – это, с одной стороны, моральный кодекс самураев, а с другой – изначальный дух японской нации, превратившийся со временем в традицию»[12]. Определяя таким образом бусидо, авторы отмечают, что как кодекс самураев бусидо никогда не систематизировался: ни в учебниках, ни в сводах правил или законов. И тем не менее значение бусидо в японской жизни от этого не уменьшилось. Оно прочно укоренено в сердцах огромных масс людей и в целом нации, причем и по настоящее время.

      Основные установки бусидо формировались естественно-историческим путем в глубинах народного сознании, в народной психологии и в последующем получили, так сказать, материальное (письменное) закрепление в книге «Хагакурэ», что буквально означает «скрытый под листьями». Целый ряд положений «Хагакурэ» по своему происхождению связаны с «Афоризмами Набосима» («Набэсима ронго»), автор которых Хидзэн учил, что небесное благоволение достигается не роскошью, не золотом, а верностью и мужеством. Вместе с тем в ряду первозначимых черт самурайского героического этоса стоят знания, самосовершенствование, честь, доблесть, преданность,

12

Пронников В. А., Ладанов И. Д. Японцы: Этнопсихологические очерки. – М., 1985. – С. 127–128.