Окно напротив. Лена Сокол

изобразила подобие ожившей мумии с кривым раззявленным ртом. – Так и лезли из орбит. А-а-а! Жуть!

      – А Максиму так вообще, вроде всё понравилось. Ну, пожелтел, побледнел. Ерунда же!

      Мы захохотали в голос. Пассажиры не упустили случая обернуться и одарить нас гневным взглядом.

      – А помнишь, как она вопила? – Пряча лицо в ладонях, прошептала Мурзя. – Отрежьте мне руку, ногу, но только прекратите это!

      – Я вот смотрю на тебя, – шепнула я ей на ухо, – и думаю, что если ты будешь меньше ржать, то, пожалуй, станешь хорошим медиком.

      Она выпрямилась и поправила шапку. Строгая тетка-кондуктор продолжала неотрывно пялиться в нашу сторону.

      – Неужели, тебе не смешно?

      – И да, и нет.

      Машка наградила меня очередным толчком.

      – Зануда!

      – Ты уже думала, что будет, когда ты закончишь учагу?

      Мурзеева поерзала на сидении, разглядывая нарисованное на стекле сердечко, быстро исчезающее и обрастающее льдом.

      – Я хотела бы делать что-то полезное. Вполне можно попробовать стать акушером.

      Мне вдруг захотелось встать и пробежаться по салону, чтобы оледеневший дерматин, которым было обтянуто сидение, перестал морозить мне зад. Как раз в этот момент автобус подбросило на кочке.

      – Иногда я спрашиваю себя, это ли наш потолок? – Я протянула руку и крепко ухватилась за поручень. – Мы еще молодые. Можно поступить в университет и сделать хорошую карьеру. Хирурга, например.

      – Далеко ты мыслишь! Мне бы найти квартирку да свалить, а то предки скоро намертво запилят. Работать, жить. Тусоваться!

      – Маш, ты чего? – Мне искренне была непонятна её позиция. – Устроишься ты работать в процедурку и всю жизнь за три копейки будешь уколы впендюривать!

      Мурзя рассмеялась, пряча замерзший нос в воротник шубы.

      – Хорошо! А то лучше ведь врачом за три копейки!

      – Я тебя знаю, ты девчонка умная, способная. Как ты будешь жить с мыслью о том, что не реализовала всех своих возможностей? Всю жизнь выносить судна это благородно. Но не благодарно. А ты схватываешь всё на лету, ты мыслишь! Ты лучше всех в нашей группе. Неужели у тебя нет мечты?

      – Не знаю. Я вообще на такие темы никогда не задумывалась! Мне бы придумать, как отметить совершеннолетие, вот это да. Это вопрос! Пиво, водка? Водка, пиво?

      – Спирт! – Я отпустила поручень и уставилась на нее. – Маш, давай придумаем тебе мечту.

      – Ну, давай, – согласилась она, закатывая глаза.

      – Ты бы могла стать крутым педиатром-неонатологом. Как тебе?

      – Почему именно им?

      – Ты внимательная, добрая, уверенная в своих силах.

      – Я такая.

      – И еще ты любишь головоломки и всегда во всем докапываешься до сути. Взять, к примеру, новорожденного. Кожа ребенка розовая, он дышит самостоятельно, задорно кричит, активно сопротивляется при осмотре. Ты знаешь его анамнез, риски, предполагаешь, чего ожидать. Но скрытые проблемы, о которых он не в состоянии тебе сообщить, это ли не те загадки, которые ты любишь разгадывать?

      – Допустим.