Девочка на шаре (сборник). Вадим Фадин

решившись и набрав воздуха, окунулась с головой, подняв брызги – возможно, и поплыла, только теперь Пётр не видел её из – за подоконника. Ему ничего не оставалось как изучить обезлюдевший пейзаж, зачатки которого встревожили его поначалу. Перед ним был крутой заросший берег; против заходящего солнца плохо было смотреть. Но Пётр всё же разглядел сквозь редкую майскую листву добротный рубленый дом на лужайке. Изображение застыло, как на фотографии, и нужно было дожидаться возвращения купальщицы, но солнце село прежде того, и Пётр перестал различать что – либо.

      Глядя на тёмные стекла напротив, Пётр потряс головой; как – то непохоже было, чтобы он спал.

      – Я – то сетовал, что мне закрыли вид! А тут закат проходит насквозь, – воскликнул он наконец, но эти слова не отразили его смятения, и вообще не слишком соответствовали его мыслям.

      Подождав ещё немого в надежде на какие – то изменения, Пётр смирился с тем, что сегодня больше ничего не покажут, и принялся за свои привычные занятия.

      Назавтра он проснулся в прекрасном настроении, но и с лёгкой грустью, как и всегда после приятного сновидения, подробности которого начинают ускользать; только увидев брошенный в кресло бинокль, Пётр понял вдруг, что всё, вспоминаемое им сейчас, случилось наяву. Бросив взгляд на противоположный дом, он нашёл нужные окна занавешенными и, усмехнувшись, сказал себе, что вовсе не ждал увидеть никаких знаков на освещённой солнцем стене, что накануне, видимо, перетрудился и чересчур распалил воображение, что такое, как с ним, и со всяким приключается хотя бы раз в жизни и что раз в жизни любая девушка может, раздеваясь, оставить окно открытым.

      В конце дня у Петра были гости, и ему пришлось отложить обычную работу и расслабиться. Произошло это без подготовки, просто позвонили два старых друга и почти тотчас заявились с бутылками и снедью, и он, подосадовав было на помеху своему распорядку, скоро сказал себе, что и в самом деле устал и только ждал подобной оказии. Накрыв стол не по – холостяцки, а сервировав его, несмотря на возражения друзей, по всем правилам, Пётр сознательно допустил единственное нарушение, поставив под водку не рюмки, а стаканы, в каких подают виски со льдом; наполнив их изрядно, почти до половины, он провозгласил:

      – Уравняем интеллекты.

      Уравняв, они неторопливо закусили дешёвой колбасой, и один из гостей не удержался от замечания:

      – У них там так не пьют.

      – Но у них и едят не так, – возразил второй.

      – Не хлебом единым…

      – Но и одним только хлебом, потому что нам не достать другой пищи. Слава Богу, что хоть как – то полегчало – с духовной.

      – Тоска, – сказал первый.

      – А там – ностальгия.

      – Но что такое ностальгия? – задумался Пётр. – В сущности, это тоска по местам своей молодости, но они недостижимы и здесь, потому что изменяются вместе с тобой.

      – Если бы мы были нужны здесь! – с горечью воскликнул первый гость. –