Затмение в созвездии близнецов. Лариса Джейкман

поезд на Астрахань, и Дмитрий выкупил в кассе два билета в общий вагон, переплатив за них втридорога.

      – Что ты собираешься делать со шторой? – спросила Настя.

      У нее при виде этой темно-синей материи начинались чуть ли не судороги.

      – Пойду вон бомжу отдам. Мерзнет, бедняга, – сказал Дмитрий и направился к одинокому полуспящему мужичку, который притулился между газетным киоском и грязным обшарпанным углом вокзального здания.

      Настю чуть не стошнило, когда она увидела издалека, как обрадовавшийся дядька стал укутываться ее шторой, в которую всего полчаса назад был завернут окоченевший покойник.

      * * *

      – Дима, а ты был когда-нибудь в Астрахани? – спросила Настя, когда они уже ехали в общем вагоне, пропахшем пивом, мочой и несвежей пищей.

      – Нет, а что?

      – Да так, ничего. Интересно все-таки, куда только судьба не забрасывает человека.

      – Ну нас-то с тобой, положим, не судьба сюда забросила, а случай. Это разные вещи. И в Астрахань я не поеду, я выйду раньше. А ты как хочешь. Я лично в Москву еду, а тебе и впрямь лучше в Астрахань. В провинции у тебя будет меньше проблем.

      Настя испугалась. Ей, конечно, не впервой перебираться с места на место, но она никогда не оставалась одна. Всегда с ней был Марат. А сейчас она даже представить себе не могла, куда пойдет в чужом городе и как будет устраиваться.

      – Дима, ты что? Не бросай меня. Хочешь я тебе кое-что скажу?

      – Нет, не хочу. Я сыт по горло, больше ничего знать не желаю. С тобой я расстанусь. Больше я тебе не помощник. Извини.

      Дмитрий посмотрел на притихшую Настю. В эту минуту она жалкая, растерянная и поникшая чем-то напомнила ему Милу, всегда такую беззащитную и кроткую. У Насти в эту минуту было то же выражение глаз, те же поджатые губы, и даже сомкнутые вместе руки она точно так же, как Мила, прижала к груди.

      «Вот это сходство, ничего себе!» – подумал тронутый до глубины души Дмитрий и слегка приобнял девушку. Она вдруг прижалась к нему всем телом и быстро-быстро заговорила прямо в самое ухо:

      – Димочка, любимый мой, хороший. Спасибо тебе за все, ты такой добрый, такой сильный, такой красивый. Ты у меня единственный, я пригожусь тебе, я верная, я умею хорошо драться и защищаться, я буду делать все, что прикажешь, только не бросай меня…

      Дмитрий опешил. В нем смешались два чувства, первое – это глубокая усталость от проблем, связанных с Настей, и второе – чувство жалости и неспособности оставить Настю одну. Ее голос, ее слова, ее тон – все напоминало ему Милу в данную минуту, и он в порыве этого чувства крепче обнял ее и прижал к себе.

      – Господи, Мила, ну что мне с тобой делать? – непроизвольно произнес он и сам испугался.

      Настя слегка отпрянула от него и внимательно, сквозь слезы посмотрела ему прямо в глаза.

      – Что?! Что ты сказал? Как ты меня назвал? – возмущенным шепотом спросила она.

      Воцарилась минута молчания. Оба в какой-то тупой растерянности смотрели друг на друга и что-то соображали.