Горький и евреи. По дневникам, переписке и воспоминаниям современников. Марк Уральский

только потому, что нас больше. Ценность искусства измеряется не количеством, а качеством. Если у нас в прошлом – гигант Пушкин, отсюда еще не значит, что армяне, грузины, татары, украинцы и прочие племена не способны дать величайших мастеров литературы, музыки, живописи, зодчества. Не следует забывать, что на всем пространстве Союза Социалистических Республик быстро развивается процесс возрождения всей массы трудового народа «к жизни честной – человеческой», к свободному творчеству новой истории, к творчеству социалистической культуры. Мы уже видим, что чем дальше вперед, тем более мощно этот процесс выявляет скрытые в 170-миллионной массе способности и таланты…

      Горький был убежден, что представители всех российских языцев являются для русского народа ценнейшими помощниками «на пути в Светлое Будущее». Еврейскому народу он отводил здесь особо важную роль, и хотя «чернуху» советской действительности в целом предпочитал не замечать, о необходимости борьбы с антисемитизмом в семье «братских народов» напоминал до конца своей жизни.

* * *

      Перефразируя высказывание Аполлона Григорьева в адрес Пушкина, еще раз подчеркнем, что Горький, несомненно:

      был совершенным выражением своего времени. Одаренный высоким поэтическим чутьем и удивительною способностию принимать и отражать всевозможные ощущения, он перепробовал все тоны, все лады, все аккорды своего века; он заплатил дань всем великим современным событиям, явлениям и мыслям, всему, что только могла чувствовать тогда Россия, переставшая верить в несомненность вековых правил, самою мудростию извлеченных из писаний великих гениев <…> и с удивлением узнавшая о других мирах мыслей и понятий и новых, неизвестных ей до того взглядах на давно известные ей дела и события [ГРИГОРЬЕВ АП.].

      По смерти Горького о нем было написано много: и хвалебного, и критического, и ругательного. Но самый трогательный и искренний во всей своей простоте некролог принадлежит его тезке Алексею Ремизову:

      …Горького читали с восторгом, да, восторженно, и пропащие и пропадающие, повторяя – «все в человеке, все для человека».

      Горький ученик Толстого.

      От Толстого <…> идет отсветом мысль Горького. Горький продолжает миф о человеке со всей ожесточенностью задавленного, воссилившегося подняться во весь рост человека. Горьковский миф – не «сверхчеловек-бестия», давящий и попирающий, а человек со всей скрытой в нем силой творчества, человек, за что-то и почему-то обреченный на погибель, а в лучшем случае на мещанское прозябание. <…>.

      Суть очарования Горького именно в том, что в круге бестий, бесчеловечья и подчеловечья заговорил он голосом громким и в новых образах о самом нужном для человеческой жизни – о достоинстве человека.

      Горький – мифотворец.

      Место его в русской литературе на виду.

      Не Гоголь с его сверхволшебством, не Достоевский с его сверх-сознанием, не Толстой с его сверхверой, явление мировое, необычайное; и не Салтыков, не Гончаров, не Тургенев