Эптон Синклер и его самый длинный роман «Крушение мира». Леонид Кауфман

знаний, неотразимый для женщин, но всегда безупречный в личной жизни, почти, как Галахад – рыцарь круглого стола короля Артура, славившийся своей чистотой и целомудрием.

      The shepherd is dead, and the sheep

      Wander alone in the hills;

      The night comes on, the black night,

      And the heart with terror fills.

      The wolves slink in the shadows,

      They who must be fed;

      Their breath is hot and panting,

      They know that the shepherd is dead.

      Oh, sorrow beyond telling!

      Oh, sheep that none can save!

      Oh, heartbreak of the future!

      О shepherd, speak from the grave!

      Бредем одни тропой унылой,

      А за туманом – волчья рать.

      О, пастырь, молви из могилы,

      Скажи, какой нам путь избрать!

(перевод автора)

      Критик Салли Перри (Sally Parry) пишет:

      «Временами Ланни кажется прообразом послевоенного Джеймса Бонда. Подобно Бонду, он невероятно привлекателен для женщин. Он переживает несколько любовных приключений и безуспешно подвергается их преследованию. Он женится три раза, первый раз – на испорченной американской наследнице, второй раз – на подпольщице антигитлеровского сопротивления, и третий – на американской антифашистской писательнице. В отличие от Бонда, Ланни предан каждый раз одной женщине, осознавая себя человеком чести, отказываясь от фальшивого брака с еврейской женщиной в Берлине, принимая решение, которое, как он знает, приведет ее к гибели».

      Далее приводится сцена из книги 8 «Поручение президента», рассказывающая, как Ланни противостоит женскому обольщению своей молодой и красивой приятельницы, хозяйки дворца в военном Берлине Хильды Доннерстейн, где по ее приглашению он остановился.

      «Ланни поднялся в свою ледяную камеру. Он положил одежду на кровать и забрался в нее. Он едва согрелся, как услышал, что ручка двери повернулась, стояла полная темнота, и он ничего не видел, но услышал слабые звуки приближающихся шагов, а потом голос прошелестел:

      – Ланни, могу я войти?

      Голос был близко, очевидно, возле кровати, так что вопрос был излишним.

      – Я должен сказать нет, – воскликнул он, – я женатый человек!

      – Ланни, я так одинока и так несчастна.

      – Сожалею, Хильда, но я дал клятву верности и должен сдержать ее.

      – Никто не будет знать, Ланни.

      – Я буду знать, и моя честь тоже.

      – Вы знаете, я всегда любила вас, и теперь я самая несчастная из женщин.

      Бедная душа! Он всегда жалел ее, а поэт сказал, что жалость толкает сознание к любви.

      Несколько лет назад она попыталась сблизиться с ним, она показывала желание стать его возлюбленной. Он не знал тогда, как выйти из этого положения и тактично намекал, что с ним не все в порядке. Теперь, когда он был женат и имел новорожденного сына, он едва ли мог ожидать, что подобный предлог сработает. Хильда была вдовой с опустошенным сердцем, таким же было положение многих женщин в Германии и во всей Европе. Их мужья, их любовники, их сыновья – все эти мужчины ушли и миллионы уже никогда не могли вернуться назад.

      – Ланни, –