Путь к Босфору, или «Флейта» для «Императрицы». Юрий Иваниченко

прочистил горло.

      – Пардон муа, я хотел…

      – А вот, чтобы не слушать больше этих ваших, – бойко, ничуть не смущаясь с виду, ткнула в него кистью Арина. – Этих ваших неуклюжих пардонов.

      Впрочем, её детская шея, в шерстяном валике платка, пошла красными пятнами.

      И их прибавилось, когда лейтенант Императорского флота хмыкнул:

      – Это и… из-за дэ… Дуськи.

      – А кто такая Ду-Дуська? – заинтригованно повёл Кирилл рваной бровью.

      – Пэ… прачка. Завидует.

      – Не завидует, а злословит! – вовсе вспыхнула девушка. – И не при чём тут эта твоя Дуська!

      – Какие страсти гишпанские… – завистливо вздохнул младший брат. – Дульсинея у них тут в жениховские кальсоны рыдает.

      – Фу! – свела ломкие чёрные брови Арина.

      – Фу, – легко согласился Кирилл и поторопился сменить тему: – Где ж вы тут попа нашли, православные? Всё ксёндзы кругом, как я погляжу.

      – Нашли одного, – хмыкнул Вадим. – Пэ… прелюбопытный тип.

      – Вадим?! – ахнула девушка. С не совсем правдоподобным ужасом, но всё-таки: – Что значит, – тип? Не тип, а поп! И совершенно замечательный поп. Таких поискать ещё.

      – А я про что?.. – виновато пожал плечами Вадим, но брату исподтишка подмигнул. – Дэ… Доктор естествознания, нэ… не хочешь?

      – Хочу. Боюсь, что хочу, – подумав, решил Кирилл, вытирая руки тряпицей и садясь на борт самолёта.

      Снова открыв жестянку, Арина поболтала белильной кистью в слабом хлорном растворе и сообщила:

      – Отец Афанасий, если это, конечно, применительно к священнослужителю, просто душка. Такой оригинал!

      Свободной рукой она подняла с земляного пола надгрызенное яблоко, старательно вытерла его изнанкой больничного халата… и вдруг безо всякой жалости выбросила через плечо, брезгливо наморщила носик:

      – Нет. Никакого облегчения от вашего яблока. Только что пахнет лучше, чем резина противогаза.

      – Р-р… – начал было Вадим.

      – Знаю, что ртом дышать надо было, – отмахнулась Арина. – Першит сильно.

      Вадим отрицательно замотал головой.

      – Р-ра…

      – Раствор ещё послабее сделать? – предположил Кирилл.

      – А я что толкую! – с облегчением перевёл дух Вадим.

      Дружный смех вспугнул где-то на стрехе тёсовой крыши сонного голубя: заикание после контузии ещё не совсем отпустило Иванова (первого), но случись ему забыть о нём вовсе – и заикание, в свою очередь, хоть на мгновение, но забывало о моряке.

      – И без того, слабее некуда, – вздохнул Иванов (второй), пробуя проволоку тяги большим пальцем на звук, точно гитарную струну. – По-хорошему как раз и надо было так обмыть полотно хлоркой, чтобы день-два сюда без противогаза ходу не было.

      – Так за чём дело стало? – удивилась Арина, подзывая руками Вадима, чтобы слезть со скамеечки выстой в пол-аршина. – Сам бы и обмыл, а противогаз, вон, даже у Маруськи есть. – Она мотнула головой куда-то за бревенчатую стену