Путь к Босфору, или «Флейта» для «Императрицы». Юрий Иваниченко

флаги над Босфором и Дарданеллами, то всякая свобода действий и в Северной Африке, и на Ближнем Востоке для нас – то есть для Британии – закончится. Это, мол, не полуживая Турция, на которую цыкнули – и получили бы всё, что надо, не вмешайся Вильгельм вкупе со своим венским рамоликом, а великан, с которым придётся считаться, и чем дальше, тем больше.

      Сергей Дмитриевич невольно улыбнулся при словах «венский рамолик» – лексика Первого лорда Адмиралтейства могла позабавить кого угодно, – и спросил:

      – Сию позицию-оппозицию разделяют многие?

      – Боюсь, что да. Особенно в палате лордов. И не считаться с этим нельзя. Кто, как не вы, ваше высокопревосходительство, проведя столько времени в Лондоне, знаете, что британская политика делается не только – чтоб не сказать «не столько» – на Даунинг-стрит.

      – Да, с этим приходится считаться, – согласился министр. – И что же предлагает оппозиция? «Не пущать»? Перечеркнуть наши устремления, позицию государя – и, как следствие, наше участие в борьбе?

      – Отнюдь. Самим захватить проливы, открыть судоходство к взаимной выгоде, прежде всего в военной кампании, а потом, после победоносного завершения войны, милостиво разрешить нам поставить свой флаг рядом с английским и французским.

      – Это ваши предположения или их реальный план?

      – Насколько реальный – не могу сказать, – глядя в глаза, констатировал Иванов. – Информации пока мало. Но вот что в ведомстве первого лорда, в Адмиралтействе, начали прорабатывать план большой операции соединенных флотов против Дарданелл – уже известно.

      – У вас что, свои люди даже в британском Адмиралтействе? – похоже, что Сазонов всё-таки удивился.

      Но Алексей Иванович не счёл нужным посвящать министра в подробности.

      – Косвенные источники иногда полезнее, – только и сказал разведчик.

      ГЛАВА 6. ЯСНО ВИДИМЫЙ В ПОСЛЕДНИЙ РАЗ…

      Курляндия. Тыловой госпиталь в Обертау

      Влажные искорки в синих глазах, словно блик на морской волне, смущали Вадима, хоть и не было в весёлости Арины ничего такого, что давало бы повод к сомнению.

      Но вот и Кирюха-брат не устаёт нашёптывать-нахваливать, толкая в бок локтем:

      – Да чем же ты такую живность подкупил, сухарь ты мочёный?

      – Ж… жив?!. – хочет возмутиться моряк, но брат сам поправляется, впрочем, не без ехидцы:

      – Живость, говорю, живость этакую. Ну-ка подержи здесь.

      Лейтенант флота что есть сил держит сахарными щипцами, за неимением нужного ключа, «зализанную» контргайку, пока лейтенант-авиатор подкручивает на резьбе анкера угловую тягу элерона. Кряхтит от усердия, но успевает заметить громко, не то улыбаясь, не то гримасничая:

      – Нет, ну, если б кто из наших знал, что такие музы могут вдохновлять ремонтные работы? Сменили бы, ей-богу, пилотские кресла на табуретки техников.

      Муза, скорее сирена, поскольку на комплимент она могла сейчас ответить разве что энергичным мычанием –