Религия бешеных. Екатерина Рысь

пытаюсь составить представление о твоем опыте…

      – Ну и как? – простонала я со смехом и тоской. О господи, тоже мне удумал…

      – Нормально…

      Он меня иногда удивлял. Что за дикость? С кем ты хочешь себя сравнить? Я здесь больше никого не вижу. Я никого больше не знаю. И знать не хочу…

      Я вижу только тебя. И меня в высшей степени устраивает. То, что я вижу…

      Зря не верил.

      …Почему-то вспомнился «Тот самый Мюнхгаузен»:

      – Почему ты не женился на Жанне д’Арк? Она ведь была согласна…

      – Историки никогда не смогут ответить на вопрос: чья же на самом деле была идея?

      Я откровенно забавлялась, чувствуя себя рядом с ним невероятно легко. Солоноватый юмор – это то, чему я научилась у мужчин. И я очень высоко ценю, когда в общении с мужчиной в разговор можно щедро сыпать крупную соль…

      – Потому что я начала на тебя охоту, еще когда у меня и мысли такой в голове не было…

      Это была абсолютная правда. Та учуянная мною волна, едва достигнув меня, мгновенно повлекла меня за собой. За ним…

      – А что было бы, если б я тебя тогда не позвал? – неожиданно спросил он.

      Я ответила в легкой лукаво-откровенной манере, уже ставшей визитной карточкой общения с ним. Взглянув на единственного на свете настоящего мужика с цепко-оценивающим и невинным цинизмом:

      – Ничего.

      …Странное то ли воспоминание, то ли ощущение. Что тогда все-таки прозвучала эта фраза…

      Да, он точно это сказал:

      – Знаешь… – Темнота, тишина, ночь. И в эту ночь мы переговорили обо всем на свете, намертво переплетясь уже самими мыслями… – Это как Чингисхан однажды сказал: «Из тысячи человек мне, возможно, нужен только один»…

      Ночь, тишина, темнота. Моя, скрытая от его глаз, горькая улыбка…

      Знаю. Я-то сама поняла это уже давно…

      Мне нужен ты – один из миллионов…

      Глава 3

      Магнитка

      «Я не ожидал, что это кончится тюремным сроком. Когда меня арестовывали, я даже по сути как бы и не сопротивлялся, потому что для меня это не связывалось с возможностью какого-то серьезного наказания. Я понимал, что не сделал ничего такого выдающегося там из ряда. Ну, подумаешь, доставили в отдел. Посижу ночь в отделе. Так обычно и бывает. Ну, будут какие-то сутки, ну там трое суток. Все в пределах норм, ничего такого страшного. Когда меня из автобуса, куда нас всех загрузили подряд, без разбора, заказали подъехавшие фээсбэшники по фамилии, здесь уже я понял какое-то особое отношение.

      Привезли нас в 10-е отделение, оставили во дворе, уже намекая, запугивая. Первые версии попервоначалу были разные. Вот ты у мента погоны отодрал, ты у него фуражку сбил. То ты кого-то ударил реально. Мы тебя посадим. Но это еще в автобусе начали говорить. «А-а, сопротивление милиции при исполнении!» Если там это воспринималось абсолютно как запугивание, то здесь говорили: ты там палкой кого-то избил. Но я палкой никого не бил. Может, действительно кто-то бил, а поскольку народу было много, кто-то похож на меня. Как Солженицын писал: там разберутся. В