Гомер vs Вергилий. Демифологизация. Комментарии к «Троянской Войне». Аркадий Казанский

Турки вынуждены были удалиться из города даже за рвы и, несмотря на крики и понуждения самого Магомета, они не могли снова ворваться в город, так как греки метали на них со стен зажжённые мешки со смолой и серой. Греки утвердились в разрушенном месте и, делая чудеса храбрости, беспрестанно восклицали друг другу: «Умрём за церковь Божию!» Так дрались до полуночи, и тогда по причине совершенной темноты турки удалились в свои притины, чем и прекратилась на сей раз битва. Турки, удалясь от города, зажгли огни и, поместясь возле их, стерегли город и свои стенобитные орудия, оставшиеся на месте, чтобы греки во время ночи не истребили их. Сам Магомет оставался с ними и провёл вместе всю ночь.

      В двадцать седьмой день мая Магомет снова приказал громить стены города и в девятом часу навести большую пушку на разрушенное место. Выстрел был жесток и разбил башню, но греки держались отчаянно, и день тот кончился тем, что турки не сделали ничего особенного в свою пользу.

      При наступлении ночи Зустеней с воинами начал опять делать башню, но вдруг каменное ядро, пущенное от неприятелей, ударило его в грудь, и он упал замертво; но его тотчас подняли и отнесли в дом. Бывшие с Зустенеем при устроении башни не знали, что им делать без него, так как одно только его благоразумие и мужество могли быть полезными в таком затруднительном положении греков. Царь, узнав о происшедшем, весьма опечалился и пошёл с вельможами своими к Зустенею, где уже собравшиеся врачи трудились над ним всю ночь, оказывая возможное вспомоществование, и Зустеней, почувствовав облегчение, вкусил немного пищи и заснул; но сон его был краток, и он велел нести себя в то место, где устраивалась башня, и там при его распоряжениях, дело устройства приняло совсем другой оборот.

      В двадцать восьмой день мая, поутру, как скоро турки увидели, что греки делают башню, то тотчас устремились к разрушенному месту. Флабурар же восточный с великим множеством турок, в числе которых было пять человек страшных видом и чрезвычайно больших ростом, напал с быстротой на греков и нещадно умерщвлял их. На эту сечу поспешил Протостратор с сыном своим и воинами, и ударили на турок с яростью. Тогда началась престрашная сеча. На одной из стен городских стояли в то время трое благородных воинов, братьев, которые, увидя, как пятеро великанов турецких жестоко побивали греков, соскочили со стены и напали на них; и так храбро и искусно дрались, что им удивлялись сами турки. Убив двоих из тех великанов, герои эти удалились от прочих без вреда. Наибольшая брань кипела в том месте, где была разрушена стена, и турки жестоко стесняли греков; но стратиги, вельможи и Зустеней крепко держались на своих местах, и мёртвые падали с обеих сторон в чрезвычайном количестве. Пушки гремели беспрестанно. Одно ядро оторвало часть большого бревна, и оно ударилось в правое плечо Зустенея так сильно, что он упал как мертвый;