Любовь как преступление. Алина Углицкая

намотал его на мое запястье.

      – Значит, я не слишком ошибся, – странным голосом проговорил он и отпустил меня.

         Я тут же забилась в самый дальний угол кареты и спрятала плачущую девочку за своей спиной.

      – Не снимайте повязку, пока вас не избавят от амулета, если не хотите, чтобы кто-нибудь из ваших подруг пострадал.

         Я почувствовала целую сотню эмоций, которые бурлили во мне, требуя выхода. Большей части из них я даже не знала названия. Я была как слепой, который неожиданно прозрел и не может понять, ЧТО он видит. Это был одновременно и страх, и восторг, и недоумение – целый букет невообразимых красок, о которых я знала лишь понаслышке.

      – Что… что со мной? – хрипло выдавила я из себя.

      – Как, вы говорите, зовут ваших родителей? – он подался в мою сторону, не спуская цепкого взгляда с моего лица.

         Я не знала, что говорить. Назвать чету Димантис? Но ведь сияние амулета явно связано не с ними, а с настоящими родителями, о которых я ничего не знаю.

      – Меня воспитали в семье Димантис, – наконец неуверенно произнесла я, – но они не настоящие родители. О настоящих я ничего не знаю.

         Он опять снял перчатку и потянулся к моему лицу. Я отпрянула, придавив Рини. Девочка захныкала, дазган сжал свою сияющую кисть в кулак и с видимым усилием убрал под плащ. Мне показалось, что его пальцы дрожали.

      – Вы знаете, что вы не санхейо? – чужим голосом произнес он. – И никогда ею не были.

         Я молча кивнула.

      – Как давно вам это известно?

      – Моя мать… – я запнулась, – моя приемная мать сказала мне об этом сегодня.

         Он как-то неопределенно хмыкнул.

      – Полагаю, именно потому вы здесь вместо эйрины Димантис.

         Я вновь ощутила внутри себя волну негодования и обиды. Дазган откинул плащ и вернул перчатку на место.

      – Ни о чем не беспокойтесь, – сказал он. – Сейчас вы пройдете на мой корабль, и я полностью позабочусь о вас… – он покосился в сторону Рини, – и вашей подруге.

         Только теперь я заметила, что карета стоит.

         ***

         Выбравшись из кареты, я на мгновение задохнулась от красоты открывавшегося вида. Передо мной, насколько хватало глаз, расстилалось безбрежное море. Стоявшее в зените солнце пронизывало его лучами до самого дна, от чего по водной поверхности скользили яркие блики, а у пристани на приколе стояли величественные фрегаты с приспущенными парусами.

      – Я думала, они не заходят в порт, – ошеломленно пробормотала я.

      – Здесь глубина тридцать пять футов, – отозвался наш сопровождающий, – свободно проходит даже сто пушечный линкор. Позвольте вашу руку.

         Я, как во сне, вложила в его ладонь чуть дрожащие пальцы. Рядом тут же образовалось несколько даханнов, подхвативших наш багаж, а Рини буквально прилипла ко мне с другой стороны. В голове все смешалось: обида на прошлое, страх будущего, опасения, неизвестность и где-то в самой глубине крошечный огонек надежды.