По велению Чингисхана. Николай Лугинов

что султан дорожит его товаром, а это– залог благоденствия и уверенности в завтрашнем дне.

      После полудня к крутому берегу пристали корабли иноземных торговцев. Когда купцы спускались на берег, солнце, начинавшее алеть, так играло в их ярких нарядах, что многим слепило глаза. Илдэгис широко открытыми глазами разглядывал ткани, намотанные вокруг голов гостей, широкие шаровары и гнутые кверху носки парчовой обуви, бусы и ожерелья на шеях мужчин.

      Ханай подвел к своим рабам маленького меднолицего человека, который все время отдувался, словно пытаясь согнать с губ невидимую пушинку. Он воротил лицо от ханая, который, согнувшись в поясе, все норовил забежать вперед и заглянуть ему в лицо. Меднолицый обошел ряды рабов и оглядел почти каждого маленькими и умными глазами. Лишь после этого заговорил на непонятном Илдэгису языке, то нагибая голову кого-то из рабов и указывая на шрам, то указывая на отметины боев в виде шрамов на плечах и бедрах. Всех, кто имел подобные знаки, он выводил из строя.

      Пользуясь своим малолетством, Илдэгис неотступно следовал за торговцем, приглядывался к каждому движению, но говора взрослых не понимал. А говорили торговцы о том, какого рабы роду-племени, сколько из них ханглы, которых русские называют печенегами и от которых пошли якутские хангаласы.

      – Надеюсь, все они кипчаки? – спрашивал маленький.

      – Да-да! Все, господин! – отвечал Ханай. – Я помню про твой заказ! И почти половина из них – ханглы…

      Услышав это, двое отбракованных из-за шрамов на голове воскликнули:

      – И мы! И мы тоже – ханглы!

      «Я тоже родом из великих ханглы», – подумал Илдэгис и легонько дернул Ханая за рукав, но тот досадливо отмахнулся.

      Торговец завершил осмотр рабов тем, что заставил забракованных пробежаться с большими камнями в руках, наблюдая за их дыханием, а уж потом ударили с Ханаем по рукам. И тогда Ханай, довольный свершившимся делом, ухватил Илдэгиса за тощую шею своей пухлой ладонью и вывел того пред очи иноземца.

      – Вот подарок тебе, почтенный торговец! – сказал он.

      Меднолицый удивленно поднял брови и сделал губы скобой книзу. Илдэгис выпрямил спину и снизу вверх глянул на ханая, ища у того поддержки. Ханай продолжал:

      – Не смотри, почтенный, что он тщедушен, как побег дерева под каменным валуном. Бог дал ему светлую голову: вырастет побег, станет деревом, и в тени его ты всегда найдешь добрый совет, покой и отдохновение!

      – Да он же помрет в дороге! – уверенно сказал меднолицый.

      – Нет, господин! – пискнул Илдэгис. – Нет! Горная речка быстрее равнинной, камень обойдет, под землю спрячется, но прибьется к большой реке! Не лишай меня счастья…

      Торговец присел на корточки перед Илдэгисом и удивленно покачал головой:

      – Какого же это счастья? Быть рабом?! – Он снова стал надувать щеки.

      – Я родом из великих ханглы: купи меня – не пожалеешь! Малый пес вернее большого шакала!..

      – Хэх! – улыбнулся меднолицый. – Ты неглупый ханглы. Я тебя покупаю, и теперь ты волен идти