По велению Чингисхана. Николай Лугинов

от такого, казалось бы, пустяка…

* * *

      Тэмучин был нечувствителен к мошкаре, но все же приказал Усунтаю подбросить в угасающий костер елового лапника.

      Слышал Тэмучин, что северней есть племена, которые диких лошадей приручают с помощью комаров и гнуса. Гнус гонит лошадей под защиту дымокуров, туда, где люди. И умные животные выбирают меньшее из зол, преодолевая природную свою вольнолюбивость.

      Так племена и народы тянутся под покровительство сильного, но не хотят смириться с уздой и обротом, разжигая в себе низменное. Гниют, как червивый орех под крепкой, как кость, скорлупой. И самый страшный червь – зависть. Она – мать предательства.

      Предательство Тэмучин числил главной людской низостью, в этом люди омерзительны, а животные пред ними – благородны и небесны.

      «Найманами нельзя пренебрегать, – лежа на спине с заложенными за голову руками думал Тэмучин, не в силах отвлечься от высокого напряжения мыслей. – Но чего ждать от них? Нас мало – их много, поняли ли они свое преимущество в численности? Пока они пребывают в кандалах растерянности, умы их опутаны мыслями о крахе ила. Но они всегда умели поворачивать ход любого сражения, они опытны и бесстрашны – что, если сплотятся и ударят? На кого надеяться? Хасар – небольшого ума человек, душа его мелковата. От самой малой удачи он пьянеет, разбухает, как пиявка или тот же комар, опившийся крови, но не дано жалкому существу ума понять, когда его прихлопнут. Хасар тщеславен с детства. Обойдет силки, возьмет много тарбаганов, и уже его не узнать: станет важный, как старый верблюд, а уж рта раскрыть не даст никому. Тэмучин помнил, как смеялись они с Бэктэром, своим сводным братом, над чванливым добытчиком, а Бэктэр отнимал у Хасара то рыбу, то дичь, доводя малого до исступления… Может быть, они виной тому, что Хасар, уже будучи взрослым мужчиной, все норовит утвердить себя? Нынче он пытается убедить всех, будто только под его началом можно одержать полную победу над найманами, только ему, Хасару, по плечу возглавлять основное войско… Но можно ли на него надеяться? Нет, больше надежды на старого Кехсэй-Сабараха…»

      Комары со сладострастным жужжанием кружились над спящим ханом, а еще выше, как большая рыба с золотистыми глазами и серебряной чешуей, лежал Большой Млечный Путь. Там живут Бог Христос, Бог Отец и Святой Дух.

* * *

      Назавтра небо словно помолодело. С самого утра – ни облачка. Найманы принесли Божий сурт, и солнце нашло родню, лаская своим щедрым светом золотой крест, слепящий глаза хана, когда он смотрел на него со своего холма. Торготы вскочили при виде хана, а он сел на коня, привлеченный чудесным сиянием креста, и направился к Божьему сурту найманов.

      Внутри он оказался похожим на кэрэитский.

      Так же горят огоньки свечей перед образами Христа, Его Матери и тойонов Христа. Так же священник, одетый в длинную черную одежду, произносит нараспев просьбы детей к своему небесному Отцу. Хан одобрил действия своих торготов, которые первыми