Алхимик. Пауло Коэльо

старик. – О том, что человек не в силах сам выбрать свою судьбу. Вся эта книга только ради того, чтобы все поверили в величайшую на свете ложь.

      – Какая это величайшая на свете ложь? – удивился Сантьяго.

      – А вот такая: в какое-то мгновение наша жизнь становится нам неподвластна, и ею начинает управлять судьба. Совершеннейшая ложь.

      – Мне это понять трудно, – сказал Сантьяго. – Меня вот, к примеру, хотели сделать священником, а я ушел в пастухи.

      – Вот и хорошо, – кивнул старик. – Ты ведь любишь странствовать.

      «Словно читает мои мысли», – подумал юноша.

      Старик тем временем не спеша листал толстую книгу, как будто вообще не собираясь ее возвращать. Только сейчас Сантьяго заметил, что на старике арабский бурнус – впрочем, ничего особенного в этом не было: Тарифу от африканского побережья отделяет лишь узкий пролив, который можно пересечь за несколько часов. Арабы часто появляются в городке – что-то покупают и несколько раз в день творят свои странные молитвы.

      – Вы откуда будете? – спросил он старика.

      – Отовсюду.

      – Так не бывает, – возразил юноша. – Никто не может быть отовсюду. Я вот, например, пастух, брожу по всему свету, но родом-то я из городка, где на горе расположен старинный замок. В том городке я родился.

      – Ну, в таком случае я родился в Салиме.

      Сантьяго не знал, где это – Салим, но спрашивать не стал, чтобы не позориться. Он уставился на площадь, по которой с озабоченным видом сновали прохожие.

      – Ну и как там, в Салиме?

      – Как всегда.

      Ухватиться было не за что. Ясно было только, что город этот не в Андалусии, иначе он бы его знал.

      – А чем вы там занимаетесь?

      – Чем занимаюсь? – Старик раскатисто расхохотался. – Я им правлю. Я – царь Салима.

      «Какую чушь иногда несут люди, – подумал юноша. – Право, лучше уж общаться с бессловесными овцами, которым бы только есть да пить. Или книги читать – они рассказывают невероятные истории, и именно тогда, когда хочется их услышать. А вот с людьми хуже: брякнут что-нибудь, а ты сидишь как оплеванный, не зная, что же сказать в ответ».

      – Зовут меня Мелхиседек, – промолвил старик. – Сколько у тебя овец?

      – Достаточно, – уклончиво ответил Сантьяго.

      – В самом деле? Значит, моя помощь тебе не нужна, раз ты считаешь, что овец у тебя достаточно.

      Юноша рассердился всерьез. Ни о какой помощи он не просил. Это старик попросил сначала вина, потом взглянуть на книгу, а потом с ним еще и разговаривай.

      – Книжку верните, – сказал он. – Мне пора трогаться в путь.

      – Дашь мне десятую часть своей отары – научу, как тебе добраться до сокровища.

      Юноше вдруг все стало ясно. Старуха цыганка ничего с него не взяла, так что старик – это, наверное, ее муж, тоже цыган, специально ею подослан, чтобы наплести с три короба и выманить денег побольше.

      Но, прежде чем Сантьяго успел произнести хоть слово, старик подобрал веточку и принялся что-то