Приманка для моего убийцы. Лорет Энн Уайт

подняла страницу рукописи и положила обратной стороной вверх на растущую стопку уже прочитанных. Дождь барабанил по подоконнику. Завывал ветер.

      «Она знала, что он скоро заметит ее растущий живот. Ей нужен был план для этого…»

      Девочка настолько погрузилась в чтение, была так захвачена миром, придуманным ее матерью, что не обратила внимания на звук машины, въехавшей на подъездную дорожку. Хлопнула входная дверь, и ботинки отца загрохотали по лестнице.

      Тори застыла.

      – Тори! – раздался его громкий голос. – Где ты?

      Девочка попыталась собрать страницы, но они разлетелись по полу.

      Дверь в кабинет матери распахнулась, и на пороге появился отец. По лицу Бертона пробежали различные эмоции, когда его взгляд упал на рукопись в руках дочери и на страницы, валяющиеся на ковре.

      – Какого… – Он вошел в комнату.

      Тори отпрянула, закрывая телом остальные страницы. Лицо отца покраснело. Глаза засверкали. Он выглядел ужасно. Жилы на шее напряглись, кулаки сжались. Впервые в жизни она вдруг испугалась своего отца.

      – Какого черта ты здесь делаешь? – Гейдж поднял с пола несколько страниц и свирепо уставился на них.

      – Я скучаю по ней, – ответила Тори. – Я хотела побыть среди ее вещей!

      – А это что такое? – Отец потянулся, чтобы забрать остаток рукописи из-за ее спины.

      Тори резко отодвинула страницы подальше от его руки.

      – Нет!

      Гейдж занес руку. Его побагровевшее лицо исказилось. В глазах сверкали слезы.

      Тори прижалась спиной к стеклу.

      – Пожалуйста… не бей меня, папа.

      Ее слова как будто вытащили из него затычку. Рот приоткрылся, лицо расслабилось. Он медленно опустил руку и несколько секунд смотрел на Тори так, как будто видел впервые. Потом поник, рухнул рядом с ней на скамью и сильно потер лицо руками.

      – Иисусе… Прости, Тори. Прошу тебя, отдай мне эту рукопись. Ты не имеешь права находиться здесь, в ее кабинете.

      Но Тори лишь еще дальше отодвинулась от него, вжавшись в угол между стеной и панорамным окном. Она свернулась калачиком вокруг рукописи.

      – Это мое, – сказала Тори. – Мама посвятила роман мне. Так написано на самой первой странице. «Посвящается моей дорогой Тори. Эту историю ты прочтешь, когда будешь готова. Я… я… – Она поперхнулась на следующих словах. – Я буду всегда любить тебя».

      На лице отца промелькнуло удивление, потом в глазах появилось беспокойство, и черты застыли в новой решимости.

      – Мама все правильно написала, Тори. «Для того момента, когда ты будешь готова». Но не теперь.

      – Почему? – выкрикнула Тори. – Почему не теперь?

      Отец снова потянулся за страницами. Дочь дернула их к себе в ту секунду, когда его пальцы сжали уголок страницы с посвящением. Она разорвалась. Изломанная линия прошла прямиком через их сердца. Они смотрели друг на друга в пульсирующем, наэлектризованном, осязаемом молчании. Это ощутимая