Охотники за костями. Том 2. Стивен Эриксон

свирепости. Это правда, что вы как-то повесили фалах'да на балконе его собственной башни? Хоть он и был союзником Империи тогда. В чём там он провинился? Ах да, выбор цветов для наряда в первый день Праздника Императора. Какие там цвета он имел наглость надеть?

      Паран некоторое время разглядывал лицо лекаря, затем улыбнулся:

      – Синий и зелёный.

      – Но эти цвета сочетаются, капитан.

      – Я сроду не претендовал на художественный вкус, лекарь. Так о чём там мы говорили? Ах да, армия из одного человека. Верно. Я намерен взять с собой одного человека. Вместе мы нападём на Серую Богиню, чтобы заставить её покинуть наш мир.

      – Думаю, вы сделали правильный выбор, – сказал Ното Бойл. – С учётом того, что его ожидает, Хурлокель демонстрирует впечатляющее спокойствие.

      – Ему не о чем волноваться, – сказал Паран, – ведь он со мной не идёт. Ты идёшь.

      Рыбья кость пробила верхнюю губу лекаря. Недоверие, смешанное с ужасом в глазах. Он выдернул из губы ранившую его иглу и отшвырнул, зажав рану обеими руками. Глаза будто готовы были вывалиться из орбит.

      Паран похлопал его по плечу.

      – Ранку промой, хорошо? Отправляемся через полколокола, лекарь.

      Он сел на сундук с обмундированием, медленно откинулся назад, пока не коснулся спиной стены палатки, затем вытянул ноги.

      – С тем, что я задумал, – сказал Паран, – стоило бы напиться до полусмерти.

      Хурлокель не сумел выдавить улыбку.

      – Прошу вас, капитан. Нужно сворачивать лагерь. Сократить потери. Я прошу вас отказаться от этой затеи, которая приведёт лишь к смерти ещё одного хорошего солдата, не говоря уж о противном, но умелом лекаре.

      – А, да. Ното Бойл. Некогда жрец Солиэль, богини-сестры Полиэль.

      – Бывший жрец, капитан. Отрёкшийся, лишённый власти и силы.

      – Солиэль. Госпожа Исцеления, Милосердия, Богиня, Плачущая Целительными Слезами. Она, небось, уже целый океан наплакала, как думаешь?

      – Мудро ли насмехаться над ней в такой час, капитан?

      – Почему нет? Чем её пресловутая бесконечная скорбь о судьбах смертных помогла им хоть в чём-то, Хурлокель? Легко плакать, будучи далеко, ничего не делая. Подумай только о тех, кто выжил, – тех, чей дух сражался в боях, чья сила воли отказалась согнуться перед лицом Худа. – Он ухмыльнулся, глядя на крышу палатки. – Так называемые дружелюбные, милосердные боги, именно они должны ответить за всё. – Паран взглянул на стоявшего перед ним человека. – Худ свидетель, остальные прямы и безумно честны в своей подлости, признаем это. Но предлагающие помощь, сочувствие и всё прочее, оставляя на самом деле всё на произвол судьбы, – будь я проклят, Хурлокель, они за всё это ответят!

      Всадник смотрел на него немигающими огромными глазами.

      Паран отвернулся:

      – Прости. Некоторые мысли мне стоит держать при себе. Увы, это мой давешний недостаток.

      – Капитан… ваши глаза… на секунду они… вспыхнули. Как у животного.

      Паран посмотрел на него:

      – В самом деле?

      – Я готов поклясться, чем