Вторая Академия. Айзек Азимов

бы вне политики этого уголка Галактики. Как вы сказали, они захватили несколько планет, но потом прекратили завоевания – и это произошло в отсутствие каких-либо драматических поражений или их последствий. Как будто они распространили свое влияние достаточно для того, чтобы суметь защитить себя, но недостаточно для того, чтобы привлекать к себе внимание.

      – Прекрасно, – последовал равнодушный ответ. – Я не возражаю против посадки. В худшем случае – небольшая потеря времени.

      – О нет. В худшем случае – полное поражение. Если это все-таки Вторая Академия. Не забывайте, что это может быть мир, в котором черт знает сколько Мулов.

      – И какие же у вас планы?

      – Высадиться на какой-нибудь второстепенной планете. Разузнать как можно больше о Конзвездии, а потом – импровизировать.

      – Нормально. Возражений нет. А теперь, если не возражаете, мне бы хотелось выключить свет.

      Ченнис исчез в двери, помахав рукой на прощание. В темноте крошечной каютки, на островке из движущегося металла, затерянном в бесконечности пространства, генерал Хэн Притчер тщетно пытался уснуть – он думал, думал, думал…

      Все-таки уму непостижимо. Если все, к чему он так болезненно пришел, было правдой… но факты начинали сходиться… значит, Конзвездия – действительно Вторая Академия… Выхода не было. Но как? Как?

      Неужели это действительно Конзвездия? Самый обычный мир? В котором нет ничего выдающегося? Хижина на руинах Империи? Обломок среди груды хлама? Он помнил, очень смутно, отдаленно, сморщенное лицо Мула, его тихий голос, рассказывающий о психологе из Первой Академии, Эблинге Мисе, единственном человеке, который – может быть – узнал тайну Второй Академии.

      Притчер вспомнил о том, с каким значением Мул произносил фразы типа: «Было такое впечатление, что Мис был просто поражен, потрясен тем, что он узнал. Что-то он узнал о Второй Академии, что превзошло все его ожидания, повернуло его мысли в абсолютно противоположном направлении. Если бы я мог прочитать его мысли так, как мог читать эмоции! Однако его эмоции были в обычном состоянии – только вот это его удивление!»

      Ключом ко всему было удивление. Что-то там было такое потрясающее! А теперь вот откуда ни возьмись появился этот мальчишка, этот вечно улыбающийся сосунок, с превеликой легкостью рассуждающий о Конзвездии, о ее незаметной аномальности… Но он скорее всего прав. Скорее всего. Иначе все остальное лишено смысла.

      Последняя мысль Притчера перед тем, как он наконец заснул, была окрашена самодовольным злорадством. Гипертрейсер был на месте – лежал на субэфирной трубке. Час назад он проверил, там ли он. Ченниса в это время поблизости не было.

      Вторая интерлюдия

      Это была случайная встреча в кулуарах приемной Палаты Совета. До начала заседания оставалось всего несколько минут. Двое встретившихся быстро обменялись мыслями.

      – Значит, Мул уже в пути.

      – Я тоже слышал. Рискованно. Очень рискованно.

      – Не сказал бы, чтобы события укладывались в рамки рассчитанных функций.

      – Мул