Оленные люди. Андрей Кривошапкин

видно, дремлют и жуют жвачку. Довольный тем, что вокруг так тихо, Отакчан вынимает трубку и закуривает. Некоторое время сидит, закрыв глаза. Но вот он открывает их, поднимается и медленно поворачивается к верховому оленю за рюкзачком, с которым обычно не расстается. Но на этот раз оказалось, не взял его. Немудрено, ведь он намеревался быстро вернуться. «Что теперь поделаешь? Есть курево и ладно», – подумал старик.

      Отакчан приехал сюда без ружья. Утром, когда затягивал седло ремнем, думал над тем, брать иль не брать его. Оглянувшись на небо, на котором не было ни облачка, тозовку положил около вьючных сум. Пусть лежит. Его хозяин – Виктор.

      Сегодня Отакчан вернется пораньше, поймает двух упряжных оленей и поедет вниз по речке к березовой роще. Там отыщет березы, годные для заготовки полозьев и санных ножек для упряжной гоночной нарты. Сейчас самое время для их заготовок. Мог бы прямо сейчас повернуть обратно и поехать, но ему хочется удостовериться в том, в порядке ли олени, не тревожатся ли. Опасность представляют горные орлы. Да и волки могут ненароком нагрянуть. Поэтому решил проведать оленей. Отел пока идет спокойно, без видимых забот. Не тревожь только важенок в это время ничем. Так бывало всегда, как он себя помнит.

      Со стороны противоположных сопок у подножья высокой горы между деревьями замелькали олени. Правда, они не подавали признаков беспокойства. Мало ли, некоторым важенкам, может быть, захотелось поменять место лежанки. Бывает и так. Не привязаны же они к деревьям. Важенки свободны. Их тут держат только оленята. Пока те чуть-чуть не подрастут, олени останутся тут. Здесь им спокойно и вольготно. Но Отакчан вдруг поймал себя на мысли, что ему почему-то стало неуютно. Зов оленят, такой знакомый и близкий ему с далеких детских лет, обычно всегда ласкал его слух. Но сейчас почему они разом загалдели? Неужели важенки отошли от детенышей так далеко, что оленята теперь криком плачут? Это встревожило старого Отакчана. Важенок много и на этой стороне, по его левую руку. Отсюда до них рукой подать. Но здесь тишина.

      Отакчан вынул свой старенький бинокль. Его ему подарил русский геолог Володя Суслов. Каждый раз, вынимая бинокль, тепло вспоминает того добросердечного геолога. «Интересно, как он? Жив-здоров ли?.. Ну конечно, с ним все в порядке. Правда, отчаянный был. Не терпел несправедливости. А сейчас начальники не переносят, не любят таких. Но мой друг не такой, чтобы покориться и исчезнуть в ряду серых, безликих людей».

      Старик краем светлого платка, повязанного на шее, тщательно протер окуляры бинокля. После этого внимательно стал обозревать противоположную сопку. Важенки то сбиваются в кучу, то расходятся в разные стороны. Почему-то оглядываются на оленят. Некоторые возвращаются к ним. Остальные, гордо поднимая точеные головки, смотрят назад. Отакчан медленно, метр за метром, стал разглядывать правое крыло снежной поляны. Важенки, возможно, учуяли лисицу или росомаху. Эти хитрющие зверьки встречаются тут нередко. Орлы просто так не прилетят сюда.