Кристин, дочь Лавранса. Сигрид Унсет

они вернулись в горницу, чтобы снова лечь, Лавранс сказал:

      – Чужой слуга, что был здесь на этой неделе, привез мне письмо от господина Мюнана, сына Борда. Он предполагает приехать сюда этим летом, чтобы повидать свою мать, и спрашивает, не сможет ли он посетить меня и переговорить со мною.

      – Что же вы ответите ему, батюшка? – прошептала Кристин.

      – Этого я не могу сказать тебе сейчас, – ответил Лавранс. – Но я поговорю с ним, а потом приму такое решение, за которое смогу ответить перед Богом, дочь моя.

      Кристин снова забралась в постель к Рамборг, а Лавранс лег рядом со спящей женой. Он лежал и думал о том, что будет, если река разольется сильно и вдруг. Ведь мало усадеб в приходе лежит так близко к ней, как Йорюндгорд, а было, кажется, предсказание, что когда-нибудь Йорюндгорд будет смыт рекою!

      V

      Весна пришла сразу. Уже через несколько дней после наступившей оттепели весь поселок лежал темно-коричневый под проливным дождем. Вода неслась сквозь лес водопадами по горным склонам; река вздувалась с каждым днем и стояла серым, как свинец, озером на дне долины с островками рощ среди воды, с коварной бурлящей полосой стрежня. В Йорюндгорде вода заходила далеко на поля. Но все-таки ущерб был гораздо меньше, чем боялись.

      Весенняя страда пришла очень поздно, и люди засевали поля жалкими запасами зерна, сохраненного для посева, моля Бога пощадить хлеб от ночных заморозков осенью. И казалось, что Бог на этот раз услышал крестьянские молитвы и немного облегчил их бремя. В июне началась ветреная погода, лето выдалось хорошее, и народ стал надеяться, что со временем все следы неурожайного года изгладятся.

* * *

      Сенокос уже прошел, когда однажды вечером в Йорюндгорд приехали верхами четверо мужчин. Это были двое господ со своими слугами: Мюнан, сын Борда, и Борд, сын Петера из Хестнеса.

      Рагнфрид и Лавранс приказали накрыть стол в верхней горнице и приготовить гостям постель в стабюре. Но Лавранс попросил приезжих не рассказывать о цели их приезда до следующего дня, когда они отдохнут с дороги.

      За столом больше всего говорил Мюнан; он часто обращался к Кристин и разговаривал с нею так, словно они были хорошо знакомы. Она видела, что отцу это не нравилось. Господин Мюнан был коренаст, краснолиц, некрасив и болтлив, к тому же он держал себя несколько шутовски. Его прозвали Мюнан Увалень или Мюнан Плясун. Но, несмотря на такую манеру держаться, он все же был сыном фру Осхильд, человеком умным и дельным, и не раз бывал доверенным короля в разных делах, а к словам его прислушивались те, кто вершил дела государства. Он жил в родовом поместье своей матери, в округе Скугхейм, был очень богат и женился тоже на богатой. Фру Катрин, его жена, была удивительно безобразна и почти никогда не раскрывала рта, но муж всегда отзывался о ней так, как будто она была умнейшей женщиной, поэтому люди в шутку прозвали ее фру Катрин Премудрая или Красноречивая. Они, по-видимому, жили очень хорошо и дружно, хотя господин Мюнан славился своей распущенностью и до и после брака.

      Господин Борд, сын Петера,