Хрустальный грот. Полые холмы (сборник). Мэри Стюарт

даже не намекала? Быть может, она назвала тебя в честь него?

      – Только не Мирддином, господин! Мирддин – это один из древних богов. У нас есть его святилище, у самых ворот монастыря Святого Петра. Ему посвящен и холм неподалеку от города, а некоторые говорят, что есть и другие места, за пределами Южного Уэльса. Но у меня есть другое имя… – Я замялся. – Раньше я этого никому не говорил, но я уверен, что это имя моего отца.

      – Какое же?

      – Эмрис. Я однажды слышал, как она говорила с ним, ночью, много лет назад, когда я был еще совсем маленьким. Я не мог этого забыть. В ее голосе было нечто такое… Необычное.

      Перо замерло. Он взглянул на меня исподлобья.

      – Говорила с ним? Так, значит, это был кто-то из дворца?

      – Да нет, не так! Это было не на самом деле.

      – Ты хочешь сказать, что это был сон? Видение? Как этот бык сегодня ночью?

      – Нет, господин. Это было на самом деле – только по-другому. У меня такое бывает иногда. Но в тот раз, когда я подслушал свою мать… Во дворце была система подземных ходов, заброшенная много лет назад. Потом их засыпали, но когда я был моложе… когда я был маленьким, я забирался туда, чтобы спрятаться от людей. Я хранил там свои сокровища… ну, всякие мелочи, которые дети собирают, а взрослые выкидывают, если находят.

      – Я знаю. Продолжай.

      – Знаешь? Ну вот, я лазил по этим подземным ходам, и однажды ночью я очутился под ее комнатой и услышал, как она разговаривает вслух, сама с собой, так, как люди иногда молятся. Я услышал, что она говорила «Эмрис», но ничего больше не помню. – Я взглянул на него. – Знаешь, собственное имя всегда слышится, даже когда ничего больше расслышать нельзя. Я тогда подумал, что она, должно быть, молилась за меня, но когда я стал постарше и вспоминал об этом, мне пришло в голову, что «Эмрис» – это, возможно, имя моего отца. В ее голосе было нечто такое… и потом, она меня так никогда не называла. Она звала меня Мерлин.

      – Почему?

      – В честь сокола. Это латинское название корвальха.

      – Тогда и я буду звать тебя Мерлином. Ты отважен, и, похоже, глаза твои видят далеко. Быть может, в один прекрасный день твои глаза мне понадобятся. Но сегодня начнем с чего попроще. Расскажи мне о твоем доме. Ну и в чем дело?

      – Если я буду служить тебе… я, конечно, расскажу все, что смогу, но…

      Я замялся, и он продолжил за меня:

      – Но ты хочешь, чтобы я дал тебе слово, что не причиню зла твоей матери, когда отправлюсь завоевывать Британию? Я обещаю. Ей не причинят вреда, так же как и любому другому человеку, мужчине или женщине, кого ты попросишь пощадить за то, что они были добры к тебе.

      У меня, должно быть, глаза на лоб полезли.

      – Ты… ты очень великодушен…

      – Если я завоюю Британию, я смогу позволить себе быть великодушным. Однако мне придется оговориться. – Он улыбнулся. – Если ты попросишь пощадить твоего дядю Камлаха, могут возникнуть сложности.

      – Не возникнут, – сказал я. – Когда ты возьмешь Британию, Камлах уже будет мертв.

      Тишина. Амброзий приоткрыл было рот, чтобы что-то сказать, но, видимо,