Хрустальный грот. Полые холмы (сборник). Мэри Стюарт

в колоннаду. Там никого не было. Я снял с крюка лампу. Она была тяжелая, и масло выплеснулось через край. Ну да, конечно; он ведь только сегодня наполнил ее.

      Вернувшись в комнату, я поднес лампу к тюфяку. Теперь я увидел, как он умер. Этого я не предвидел. Ему перерезали горло.

      Даже если бы я и не собирался этого делать, это вышло бы само собой. Рука у меня дрогнула, и горячее масло выплеснулось на покрывало. Кусок фитиля отвалился, упал в масло, зашипел, огонь занялся… Я опрокинул лампу над телом, и пять секунд – пять долгих секунд – смотрел, как огонь разбегался по покрывалу и взметнулся ярким пламенем.

      – Отправляйся к своим богам, Кердик! – сказал я и бросился к окну.

      Я приземлился на свой мешок и растянулся в мокрой траве. Потом подхватил вещи и побежал к стене.

      Чтобы не напугать пони, я выбрал место в нескольких ярдах от яблони и перебросил мешок через стену в ров. Потом взобрался на яблоню и перебрался с нее на стену.

      Усевшись на стену верхом, я оглянулся. Пожар разгорался. В моем окне полыхало пламя. Пока что еще никто не поднял тревогу, но вскоре пламя заметят или кто-нибудь почует запах дыма. Я повисел на руках, потом спрыгнул в траву. Когда я вставал, из темноты на меня набросилась какая-то тень.

      Тяжелый мужчина придавил меня к грязной траве своим весом. Я хотел было закричать, но мне зажали рот ладонью. Рядом послышались быстрые шаги, звук обнажаемой стали. Повелительный мужской голос, на бретонском:

      – Погоди. Надо сперва расспросить его.

      Я лежал тихо. Это было нетрудно – не только потому, что нападающий едва не раздавил меня, но и потому, что я чувствовал у горла острие ножа. Когда второй заговорил, тот, что схватил меня, удивленно заворчал, но приподнялся и отвел лезвие – всего на пару дюймов.

      – Это всего-навсего мальчишка! – сказал он. Его тон был чем-то средним между удивлением и пренебрежением. – Помалкивай, ты, – это уже мне, по-валлийски, – а не то я тебе вмиг глотку перережу! Понял?

      Я кивнул. Он отвел руку от моего рта, встал, поднял меня на ноги и прислонил к стене, уткнув нож мне под ключицу.

      – Что все это значит? Почему ты сигаешь через стену, словно крыса, за которой гонятся собаки? Воровал, а? Выкладывай, ты, крысеныш, пока я тебя не придушил!

      Он тряс меня так, словно я и в самом деле был крысой.

      – Ничего! – выдохнул я. – Я не сделал ничего плохого! Отпустите меня!

      – Вот мешок, который он перебросил через стену, – тихо сказал из темноты второй. – Тут полно всякого добра.

      – Что там? – поинтересовался тот, что держал меня. – Тихо, ты! – Это уже мне.

      Я не нуждался в его предупреждениях. Из-за стены тянуло дымом. Я уже видел отблески пожара. Похоже, занялся потолок. Я старался поглубже вжаться в стену.

      Другой изучал мой мешок.

      – Одежда… сандалии… похоже, какие-то драгоценности…

      Он вышел на дорожку. Теперь, когда мои глаза привыкли к темноте, я смог разглядеть его. Щуплый человечек, похожий на хорька, сутулые плечи, узкое, острое лицо, взлохмаченные