Хрустальный грот. Полые холмы (сборник). Мэри Стюарт

вид. Не знаю, что у тебя на уме, но когда ты вот так смотришь, это значит, что кому-то светят неприятности и обычно этим кем-то оказываешься ты. В чем дело?

      – На этот раз неприятности будут у тебя, если меня не послушаешься! – яростно воскликнул я.

      – Не надо изображать коронованную особу, – сказал Кердик. – Я всего-навсего хочу избавить тебя от лишних шишек.

      – Я знаю. Извини. Я просто… ну есть у меня одно дело…

      – Может, объяснишь, что за дело? Я ведь видел, что все эти дни тебя что-то грызло. Что случилось-то?

      – Не знаю я, что случилось, – честно признался я. – Ты тут ничем не поможешь. Забудь. Слушай, короли не сказали, куда идут? Неужто не успели наговориться в Сегонтиуме или по дороге сюда?

      – Они пошли на вершину утеса, где на конце хребта есть место, откуда долина видна сверху донизу, во все стороны. Там, говорят, старая башня была. Это место называется Динас-Бренин.

      – Королевская Башня? А сама башня большая?

      – Да там ничего не осталось, кроме груды камней. А что?

      – Я… так, ничего. Интересно, когда же мы домой-то поедем?

      – Да говорят, где-то через час. Слушай, пошли вниз, а? Я тебя в кости играть посажу…

      Я усмехнулся:

      – Спасибо, хоть и не за что. Ты что, из-за меня из игры вышел? Извини…

      – А, ерунда! Я все равно проигрывал. Ладно, я тебя оставлю, только не делай глупостей, хорошо? Не подставляй шею без нужды. Вспомни, что я говорил тебе о вяхирях.

      И как раз в этот миг мимо нас с хлопаньем и свистом крыльев, в искрах инея, стрелой пронесся вяхирь. А за ним, чуть выше, готовый ударить мерлин.

      Вяхирь чуть изменил направление, огибая склон, чиркнул грудью по земле, как чайка по встающей волне, и метнулся к кустам на краю лощины. Он летел в каком-нибудь футе над землей, и соколу было опасно нападать на него, но хищник, наверно, был голоден, потому что, когда голубь оказался уже у самых кустов, сокол ударил.

      Писк, яростный крик сокола, взметнулись сломанные сучки – и все.

      Несколько перышек лениво опускались на землю, кружась, как снежинки.

      Я бросился вперед и взбежал на склон.

      Поймал!

      Происшедшее было очевидно: сокол вцепился в голубя, они влетели в кусты и упали на землю. Судя по тишине, оба лежали там, оглушенные падением.

      Крутой склон густо зарос почти непроходимым кустарником. Я раздвинул ветки и принялся проламываться через кусты. Светлые перышки указывали мне дорогу. И я нашел то, что искал. Вяхирь лежал мертвый, с распростертыми крыльями, так как он налетел грудью на камни. На радужных перьях шейки ярко алела кровь. Мерлин лежал сверху. Стальные когти глубоко вонзились в спинку голубя, жестокий загнутый клюв тоже наполовину воткнулся в голубя при падении. Мерлин был еще жив. Когда я склонился над ними, он шевельнул крыльями и голубоватое веко опустилось, открыв злобный темный глаз.

      У меня за плечом появился запыхавшийся Кердик.

      – Не трогай. Он тебе руки порвет. Давай я!

      Я выпрямился.

      – Вот он, твой вяхирь, Кердик. Пора о нем забыть, не так ли? Не надо, оставь их. Они никуда не денутся до того времени,