Хрустальный грот. Полые холмы (сборник). Мэри Стюарт

деревьями. Заостренные крылья, вспышка рыжего и синевато-серого, хищный темный глаз и загнутый клюв – мерлин! Ну хоть какой-то повод. Я повернул пони в ту сторону и наподдал ему пятками.

      Тропа полого взбиралась по склону, оставляя лес по левую руку.

      Это была сосновая чаща, темная и такая густая, что проложить путь через нее можно было лишь с топором. Я услышал хлопанье крыльев вяхиря, который выбрался из своего убежища и, оставаясь невидимым, полетел вглубь леса. Вяхирь направился налево. А я последовал за соколом.

      Я отъехал уже довольно далеко от долины реки и от города. Пони пробирался по краю неглубокого овражка, на дне которого журчал небольшой ручей. На другом берегу покрытый дерном склон переходил в каменистую осыпь, и над всем этим высились залитые солнцем сине-серые скалы. Склон, по которому я ехал, был усеян кустами боярышника, отбрасывающими омуты косых теней, а выше снова начиналась осыпь и поросший плющом утес, и в прозрачном воздухе над ним кружили и перекликались клушицы. Если бы не их оживленные крики, в долине царила бы полная тишина, не нарушаемая даже эхом.

      Копыта пони глухо стучали по твердой земле. Было жарко, и хотелось пить. Теперь тропа шла вдоль невысокого утеса, футов двадцать в вышину, и ее затеняли росшие у подножия утеса густые кусты боярышника. Где-то выше по склону, совсем недалеко от меня, слышалось журчание воды.

      Я остановил пони, соскользнул с него и, привязав, принялся искать источник.

      Скала у тропы была сухой, да и ниже по тропе я не видел, чтобы к ручью, текущему по дну овражка, присоединялся какой-нибудь приток. Но журчание воды было совершенно ясным и отчетливым. Я сошел с тропы и принялся карабкаться по травянистому склону, пока не оказался на небольшом ровном пятачке – сухой лужайке, усеянной кроличьим пометом, на краю которой возвышался еще один утес.

      В скале была пещера. Округлый вход был небольшим, правильной формы, почти как рукотворная арка. С одной стороны, справа от меня, склон покрывали поросшие травой каменные глыбы, когда-то давно сорвавшиеся сверху. Теперь через щели между камнями проросли дубки и рябины, чьи ветви затеняли вход в пещеру. По другую сторону, всего в нескольких шагах от входа, бил родник.

      Он был очень маленьким – поблескивающая струйка воды, сочащаяся из трещины в скале и собирающаяся в небольшом круглом углублении в камне. Из этого бассейна вода не вытекала. Вероятно, она вытекала из скалы, собиралась в этом углублении и снова просачивалась сквозь трещины в скале, присоединяясь к протекающему внизу ручью. Сквозь прозрачную воду мне был виден каждый камушек, каждая песчинка на дне этого озерка. Над ним рос раскидистый папоротник, а края водоема были покрыты мхом и заросли густой зеленой травой. Я опустился на колени и наклонился было к воде, но тут увидел ковшик. Он стоял в крохотной нише среди папоротников. Небольшой ковшик, с ладонь размером, был вырезан из коричневого рога. Когда я поднял его, то за ним обнаружилась полускрытая папоротниками вырезанная