Убийства в стиле action. Питер Джеймс

и страшными, никому уже не нужными сувенирами – главным образом электрическими кардиостимуляторами, – вынутыми из трупов.

      Рядом со шкафчиком на стене висит лист, на котором записывается имя покойника, в соответствующие колонки заносится вес мозга, легких, сердца, почек, печени и селезенки. Пока на нем написано только одно: «Неизвестная женщина».

      Довольно просторный зал нынче кажется битком набитым, как бывает всегда, когда проводит вскрытие патологоанатом министерства внутренних дел.

      – Сохранилось три пломбы, – объявил Кристофер Гент, ни к кому конкретно не обращаясь. – Одна золотая коронка. Мост справа с шестого до четвертого зуба. Две композитные пломбы. Амальгама.

      Грейс слушал, стараясь припомнить, что Сэнди делала с зубами, хотя не разбирался в терминах.

      Джоан Мейджор вытаскивала из большого портфеля гипсовые слепки на черных квадратных подставках, напоминавшие ценные фрагменты из археологических раскопок. Грейс их и прежде видел, но не понимал тонких отличий, которые они иллюстрируют.

      Когда Кристофер Гент закончил анализ зубов, Джоан принялась объяснять на моделях возрастной процесс костного формирования, заключив, что останки принадлежат женщине лет тридцати плюс-минус три года.

      Что вполне совпадало с возрастом Сэнди в момент исчезновения.

      Грейс знал, что надо выбросить это из головы – привносить в дело личные интересы непрофессионально. Только как это сделать?

      30

      11 сентября 2001 года

      Пол дрожал. Звенели десятки ключей, развешанных в ряд на крючках на стене магазинчика. С полок падали банки с краской. С одной слетела крышка, потекла лимонная эмульсия. Картонная коробка перевернулась, на линолеум посыпались медные винтики, напоминая живые личинки.

      В расположенном всего в паре сотен ярдов от Всемирного торгового центра полуподвальном и тесном хозяйственном магазине, где укрылся Ронни, последовавший за высоким копом, было темно. Свет погас пару минут назад. Горела лишь аварийная лампочка на батарейках. За окном кружил пыльный смерч, от которого было темнее, чем ночью.

      Разутая женщина в дорогом костюме, кажется никогда раньше в жизни не заходившая в хозяйственный магазин, всхлипывала. За тянувшимся во всю стену прилавком стояла тощая фигура в коричневом комбинезоне, с седыми, забранными в конский хвост волосами, словно председательствуя в беспомощном мрачном молчании.

      Ронни по-прежнему крепко держал ручку чемодана, на котором каким-то чудом удерживался кейс.

      Мимо по улице прокатился перевернувшийся полицейский автомобиль и остановился. Дверцы открыты, в салоне горит верхний свет. Внутри никого, на витом шнуре болтается радиотелефон.

      Стена слева вдруг треснула, полки с коробками малярных кистей всевозможных размеров грохнулись на пол. Женщина завопила.

      Ронни шарахнулся назад, прижался к прилавку, соображая. Однажды он был в лос-анджелесском ресторане во время легкого