Кто подстриг альпаку?. Илья Сергеевич Ермаков

Маугли. Так он мне представился.

      С ним я и сейчас могу разговаривать…

      Врачи что-то говорили там про дефект (еще одно «умное» словечко), но я пожелала пропустить это мимо ушей…

      Зачем я села это писать?

      Да потому что это невероятно! Со мной столько всего произошло, что я согрешу, если не напишу об этом! Я хочу все запомнить. И если меня вылечат, хотя мне этого не совсем хочется, я буду с упоением читать это и громко-громко хохотать.

      Вот так: «Хахахахахаха!».

      Мне тридцать. Семьи нет. Папа умер. Мать живет в другом городе.

      Итак… о том, как я начала готовиться к Концу Света.

      Началось все с того дня, когда я спокойно работала себе, разукрашивая чайники. Я разукрашиваю чайники вручную, и узоры всегда должны быть одинаковыми – такой заказ.

      В один день к нам поступил заказ на тысячу чайников с одним узором. Не знаю, каким таким шизонутым миллионерам это понадобилось, но работы нас ждало невпроворот.

      Я трудилась день и ночь, не покладая рук, выводя на белом фарфоре идентичные скучные занудные узоры: крючочки-червячочки, загогулины-фигулины, галочки-ху… и так далее.

      Руки у меня никогда так не болели.

      Маугли сказал, что я права. Руки у меня так никогда не болели.

      Если со мной Маугли, то я позволю себе писать наши с ним диалоги в процессе повествования. Так я смогу запомнить и то, как я писала этот дневник.

      Вот так это будет:

      – Руки у меня никогда так не болели, – Я.

      – Ты права, – Маугли.

      Сойдет.

      Да, как сейчас помню, я ложилась в постель с руками-сосисками. Пальцы белые и бескровные, как у трупа.

      Но все бы то ничего… Подумаешь, тысяча горшков с одним узоров! Какое тут может быть сумасшествие? Если и может, то только у этих богатых социопатов, которые их заказали.

      Все случилось тогда, когда я закончила выполнять заказ. Пришли эти двое… Люди с совершенно типовыми лицами, с толпой легко сольются. Да, люди толпы. Есть такие. Их обычно берут в массовках сниматься, потому что рожи дурацкие.

      Ну вот… они пришли и так начали на меня орать! Я за всю жизнь столько «французского» не слышала!

      – Чего смеешься, Маугли?

      – Давай пиши, не отвлекайся.

      Получается, как в книге ли нет? Ладно, пойдет и так. Разберусь.

      Оказалось, что вся тысяча горшков расписана по-разному.

      Вот пишу я это и до сих пор не верю сама себе.

      Я сутками напролет выводила одинаковый узор, пыхтела над этими загогулинами-херу… и всем прочим!

      А они мне что заявили? Вот что:

      – Вы больная? Вы чего наделали? Мы просили вас одинаковые узоры! Одинаковые! Вам знакомо это слово или нет? – орал муж.

      – Мы столько денег были готовы вам заплатить!– поддерживала его жена.

      А я?

      Я просто не понимала, как мог со мной выйти такой казус…

      Фиаско! Самое настоящее!

      Когда они ушли, я весь день потратила на то, чтобы изучить то, чего я там нарисовала на чайниках.

      Рисунки оказались…