Все хотели мира. Пьесы. Владимир Симаков

н а. Ты один среди нас святой!

      О. В л а д и м и р. Я себя больше всех обвиняю:

      Заглушен мой голос толпой,

      Увещаньям моим не внимают.

      Таковы повороты судьбы!

      Перед нами грустная повесть.

      Но стоящие здесь гробы

      Не смущают ничью совесть.

      М у р а т о в. Не возглавишь ли трибунал,

      Чтоб меня обвинить как труса?

      О. В л а д и м и р. На высокий сей пьедестал,

      Вот те крест и слово – не рвусь я.

      Мне не позволяет мой сан

      Осуждать поступки людские…

      Потому суди уже сам

      Ты грехи свои и чужие…

      Справедлив ли наш суд сплеча?

      Для погибших нет воскрешенья.

      Ну а тем, кто помог палачам,

      Нет прощенья и искупленья.

      Где бы каждого повеличать,

      Пока их тела не остыли,

      Мы готовы всех обвенчать

      Во всеобщей братской могиле…

      В мир иной распахнута дверь,

      Кто придет к победному пиру?

      После стольких людских потерь

      Кто упьется победой Пирра?

      Не хотим людей убеждать —

      Все решаем бездумной силой.

      И готовы только стрелять

      И копать, и множить могилы…

      М у р а т о в (Анне). Не Василий твой там лежит —

      Среди прочих из эшелона?

      А н н а. Как лежит? Где лежит? Убит?

      М у р а т о в. Старшим был он в отряде ЧОНа…

      Муратов отходит, Анна опускается на колени возле одного из гробов.

      А н н а. Как же он-то сюда попал?

      О. В л а д и м и р. Значит, он был послан с отрядом,

      Но Муратов бросил вокзал,

      И Василий попал в засаду…

      (Отходит).

      А н н а. Вот она, расплата за грех?

      Неужели виновна одна я?

      И теперь казниться за всех

      До конца своих дней должна я?

      Гробы закрывают и опускают в могилы.

      М у р а т о в. Не хватает ни слез, ни слов,

      Чтобы высказать наше горе —

      Горе братьев, сирот и вдов,

      Беззащитных в житейском море…

      Мы не знаем многих имен

      Тех, кого в ту ночь расстреляли

      Из отвергнутых нами времен

      Набежавшие волчьей стаей.

      Нам приходится хоронить

      Счастью общему преданных самых

      И уже своими делами.

      Их мечты в нашей жизни свершить

      Сохранить удастся ли нам

      В зыбкой памяти это мгновенье,

      Передать грядущим векам

      Наше к вечности прикосновенье?

      У могилы остаются Соболевская, Сургучева, Котлова.

      З а т е м н е н и е.

      На экране – валун на берегу реки с надписью:

      «Здесь, на берегу р. Оредеж в 1919 г. были расстреляны белогвардейцами Первый председатель Вырицкого Совета Соболевский Н. Н., комиссар просвещения этого Совета Сургучев В. Н. и 16 комсомольцев-чоновцев. Захоронены у станции Вырица».

      У заросших травою камней,

      Что фундаментом дома были,

      Возвращаюсь