Стеклянный ангел. Зухра Сидикова

Яся. – Я просто пошутила. Ты ведь знаешь, мне он нисколечко не нравится, забирай его себе.

      – Не пойду я с тобой. Сама иди к своему деду, – Надя срывается с места и убегает по пыльной дороге.

      – Подожди, подожди, Надя! – светленькая девочка догоняет подружку, обнимает ее. – Ну что ты? Еще из-за Ромки будем с тобой ссориться. Ну не обижайся, я никогда больше не буду так шутить.

      – Ладно, пойдем, – вздыхает темноволосая, – идем быстрей. К ужину надо вернуться, а то нас снова в кладовке запрут.

      Дорога еще долго тянется вдоль луга. Потом спускается к обрыву, и полого сбегает к реке – неширокой и тихой. Девочки неторопливо идут по песчаному берегу. Тихо плещется волна, солнце играет в светлой переливчатой ряби.

      – Яся, а правда говорят девчонки, что твоя мама… – Надя испуганно замолкает, понимая, что сказала лишнее.

      – … утонула в реке? – спокойно подхватывает Яся, – правда… в этой самой реке, там повыше, недалеко от дедушкиного дома.

      Яся пристально глядит на воду.

      – Дедушка говорит, чтобы я не плакала, что мама превратилась в русалку и смотрит на меня из воды, но только я уже не верю в это, не маленькая. Не хочу об этом… – Яся вздохнула, помолчала. – Давай искупаемся, вода как молоко… теплая, теплая…

      – Нет, нет, – говорит Надя, с опаской поглядывая на воду.

      – Боишься, что русалки утащат? – хохочет Яся и, стянув платье через голову, в одних трусиках бежит в реку.

      Длинные светлые волосы красиво спускаются по ее спине, она такая стройная, тоненькая. У Нади перехватывает дыхание.

      – Ты такая красивая, Яся. Неудивительно, что в тебя все мальчишки влюблены.

      Яся улыбается.

      – Дед говорит, что это плохо. Что мама тоже была красивой, из-за этого все ее несчастья.

      – Разве могут быть несчастья из-за красоты? – удивляется Надя.

      – Дед говорит, что у красивых люди все время хотят забрать побольше – больше любви, больше красоты – все себе, себе. Так что красивым уже самим ничего не остается… и души их пустеют… Понимаешь?

      – Понимаю, – кивает Надя.

      – А твоя мама? – Яся смотрит на подругу из под распущенных, падающих на лицо влажной светлой волной, волос. – Ты про нее не рассказываешь никогда. Ты ее помнишь?

      – Нет, – Надя покачала головой, – не помню, и не хочу вспоминать.

      – Она обижала тебя?

      Надя промолчала, отвернулась. Яся видела, что подруга с трудом сдерживает слезы, тронула ее за плечо:

      – Извини, зря я спросила. Пойдем?

      – Пойдем!

      Они снова идут по пыльной, теплой под босыми ногами, дороге.

      Дом Ясиного деда стоит на самой окраине поселка. Это покосившийся сруб, с подслеповатыми маленькими окнами.

      Надя задерживается у калитки, не решаясь войти. Яся бежит через двор и останавливается у небольшого строения, с одной стороны примыкающего к дому, с распахнутыми настежь гаражными воротами.

      Она оборачивается к Наде,