Стеклянный ангел. Зухра Сидикова

Разумовская, – Плетнев ведь потом с меня не слезет.

      Миша засмеялся:

      – Вы правы, Жанна Александровна, ни за что не слезу, дайте только залезть!

      – Вот видишь, Семен, он уже себе двусмысленные шуточки позволяет.

      – Пей, – Решетников протянул ей пластиковый стаканчик, – мы потом с ним разберемся. Тебе сейчас ясная голова нужна. Дело-то какое предстоит.

      – Ой, не говори, – вздохнула Жанна Александровна и аккуратно отхлебнула из стаканчика. – Как вкусно, и не растворимый кофе, а натуральный! И когда вы успели его приготовить, Плетнев?

      – Да это ему мама готовит, уверен на все сто, – пропыхтел на заднем сиденье Решетников, уминая очередной бутерброд.

      – Да что уж сразу мама? Он, наверное, женат, – Разумовская осторожно двумя пальцами вынула из бумажного пакетика бутерброд с сыром.

      – Нет, Жанна Александровна, я пока не женат.

      – Неудивительно, – усмехнулась Разумовская, – кто ж за такого пойдет? Вы, наверное, и дома не ночуете? Как не посмотрю – вы все время со мной на выездах.

      – Ну, вот видите, – заулыбался Миша, – может быть, поженимся? Ведь мы и так неразлучны.

      – Наглый вы, Плетнев, – убежденно сказала Жанна Александровна. – И проныра, каких свет не видывал.

      – Да будет тебе, – примирительно сказал Решетников, – не ругай его. Он нас от холода и голода спас, пусть немного пофотографирует. Жалко тебе, что ли?

      – Ладно, – вздохнула Разумовская, – на месте посмотрим.

      Впереди замаячила огнями станция. Загудел состав. Миша поехал быстрее, ему хотелось проскочить переезд до того, как заморгает семафор. Не успел. Опустился шлагбаум, пронеслись, загрохотали вагоны. И еще долго, отдавая эхом в морозном стылом воздухе наступающего утра, был слышен этот звук – медленно удаляющийся, затихающий, ритмично разбивающий тишину на мелкие дробные осколки.

      * * *

      – Понятых пригласили? – спросила Жанна Александровна местного участкового, совсем молодого парня с забавно торчащими из-под новенькой форменной фуражки ушами.

      – Да, да, – старательно закивал тот, – конечно. Вот Пикалов Матвей Ильич, а это Родин Петр Сергеевич. Они живут здесь, вот в этом доме, – участковый кивнул на темнеющее сквозь парковые деревья трехэтажное здание, – согласились прийти, проявили сознательность, – добавил он, особенно выделив голосом последние фразы. Видимо понятых – двух рабочих-железнодорожников, заспанных, смолящих сигарету одна за другой, – пришлось долго уговаривать.

      – Кто обнаружил убитого? – Жанна Александровна зябко повела плечами. Пальто на ней было тоненькое, заметил Миша. И почему она на выезды так одевается – словно на банкет какой-то собралась? Черное приталенное пальто, яркий шарфик, сапожки на каблуке, и эти черные колготки, которые Мише покоя не дают. Часто отвлекают на заданиях, временами ему кажется, что он только эти ноги и фотографировал бы. Наверное, иногда ему не удается справиться с этим желанием, судя