Тень с человеческим лицом. Александр Корулин

грохот догоняющего монстра. Проблеск сознания явился уже перед второй дверью, что открылась хуже первой. Гхолал завопил от ужаса, отчаяния и слабой ярости на проклятую дверь – чувства вдруг налетели безудержной волной, выбили слезы из глаз. Наконец, ворвался в маленькую комнату, заваленную какими-то ящиками и сундуками.

      Гхолал, не останавливаясь, кинулся прямо к окну, что было в полстены. Сзади раздался грохот выбитых косяков, в шаге от распахнутого окна голую спину обожгло горячим дыханием, и Гхолал, не раздумывая, прыгнул. Вылетев из окна, ужаснулся высоте, что под ним, но в следующий миг ощутил рухнувшую на него тяжесть огромного тела, и Гхолал полетел вниз с жуткой скоростью. Он страшно закричал, когда затрещали, ломаясь, его ребра, острые клыки монстра вонзились в шею… Они жестко ударились обо что-то, затем еще раз и еще, продолжая падать. Гхолал видел бьющие по лицу ветви деревьев, пытался ухватиться за них, но очередная ветвь с отвратительным хрустом перебила руку в локте. Теряя сознание, увидел, как отпустивший его монстр рухнул на толстый сук, пронзивший зверя насквозь. Обрадоваться Гхолал не успел – тот же самый сук вошел в его бедро: закричав, Гхолал с размаху врезался лбом в ствол дерева, на котором повис, и… утонул во тьме.

      Глава 2

      Пробуждение началось с острейшего приступа боли. С глухим, едва слышным самому стоном, открыл глаза, увидел бледное, как простыня, лицо Тайгива, затем все тело пронзила жуткая судорога…

      Второй раз очнулся от дрожащего голоса Ферьны. Ощутил, что лежит на земле, что-то колет в ухо, возможно, трава, над ним летали комары и слепни. Помимо насекомых, увидел склонившихся над ним Ферьну и Тайгива. Чувствуя, что во всем теле нет ни единой целой косточки, а чудовищная боль разрывает каждый кусочек его изуродованного тела, Гхолал с трудом разлепил губы:

      – Где…

      – Кто? А! Рядом, – ответил Тайгив, – сук не выдержал вас двоих и лопнул.

      – У тебя дыра в ноге, – дрожащим голосом произнесла Ферьна, и Гхолал смутно увидел, что в глазах девушки слезы. – И тело все… рука, наверно, сломана…

      – Я чувствую… – сказал Гхолал так тихо, что едва сам услышал свои слова. Волна страшной усталости вперемешку со слабостью и тошнотой набирала силу, поглощая и так с неимоверным трудом державший сознание разум. Перед глазами все куда-то поплыло, переливаясь, будто радуга, меняя формы, размеры…

      * * * * *

      – Он… – не веря, шептала Ферьна. – Он умер?..

      Тайгив не мог оторвать взгляда от залитого кровью лица друга, все еще надеясь, что он откроет глаза, что-нибудь скажет или просто улыбнется, давая понять, что с ним все в порядке, а раны на его теле – царапины…

      Но Гхолал не открыл глаз, а раны на его теле были слишком серьезными, чтобы называться царапинами. Глубокие кровавые борозды, через которые просматривались внутренности; торчащие острые обломки ребер и наполовину оторванная страшным