Слова в дни памяти особо чтимых святых. Книга первая. Март, апрель, май. Митрополит Владимир (Иким)

Бога свыше Божественную благодать восприем, славне Григорие, и Того стою укрепляем, евангельски шествовать изволил еси.

Кондак святителю Григорию Двоеслову

      Во имя Отца и Сына и Святого Духа!

      Дорогие во Христе братья и сестры!

      Старый Рим – как много говорит он сердцу христианина! Сюда со всех концов империи свозили на пытки и казнь исповедников и мучеников Христовых. Здесь изверги императоры в Колизее тешились зрелищем страданий христиан, разрываемых когтями диких зверей, падающих под мечами палачей, терзаемых огнем и железом. Здесь подвигом мучеников, чистою их кровью утверждалась Святая Церковь Христова. И пока в роскошных римских дворцах обреченное язычество упивалось негой и развратом, из подземных храмов-катакомб верные возносили славословие Богу Вселюбящему. В Старом Риме мировое зло зримо противостояло Высочайшему Добру: здесь умножался грех и преизобиловала благодать (ср. Рим. 5, 20).

      Рим первых веков христианства стал городом свидетелей веры, ревнителей благочестия, великих святителей. Здесь строго хранили священные догматы – словно бы воинская дисциплина Римской империи преобразилась в благую дисциплину духовную. Из Старого Рима порой звучали обличения ересей, рождавшихся в греческой среде: там долго не могли избавиться от соблазна эллинских лжемудрований, склонности к умственному блуду. В языческом прошлом Рима скрывался страшный соблазн: превращение земных владык в идолов, культ обожествленных императоров. Величие города, в котором им выпала честь святительства, ослепило разум некоторых римских епископов. Начиная со Средних веков они потянулись к мирской власти, одновременно пытаясь захватить единоличную власть во Вселенской Церкви. Объявив себя наместниками и заместителями Бога на земле, Римские Папы силились – страшно сказать! – подменить собой Христа Спасителя. В XIX веке папство дошло до таких самовольных утверждений: «Мы во славу Бога, Спасителя нашего, к возвышению католической религии и ко благу христианских народов, с согласия Священного Собора, учим и определяем как Богооткровенное учение, что, когда римский первосвященник говорит со своей кафедры, то есть когда, исполняя свое служение как пастырь и учитель всех христиан, он в силу своей высшей апостольской власти определяет учение о вере или нравственности, которое должна содержать вся Церковь, он через Божественную помощь, обещаемую ему в лице блаженного Петра, обладает тою непогрешимостью, которою Божественный Спаситель благоволил наделить Свою Церковь, для определения учения относительно веры и нравственности, и что поэтому такого рода определения римского первосвященника сами по себе, а не с согласия Церкви неизменны. Если же бы кто дерзнул противоречить этому нашему определению, от чего да хранит Господь, то да будет анафема».

      Еще на заре христианства западные отцы Православной Церкви, среди них – святитель Киприан Карфагенский, предостерегали римских епископов от соблазнов гордыни. Духоносные учители христианского Запада блаженный Августин