Жить! (сборник). Андрей Рубанов

дождался, пока медный отзвук не умер, сказал:

      – Итак?

      Никто не встал.

      Из игры выходить никто не хотел.

11

      – Это двухходовая операция. Фаза номер один: ликвидация кашмирского рудника. Моя группа уже на исходной позиции; я сам все проверил неделю назад – ребята что надо, не подведут. Используем термоядерный заряд, так называемую грязную бомбу. Цель – долгосрочное радиационное заражение месторождения. И, как следствие, невозможность дальнейшей разработки и добычи палладия девятнадцать.

      Фаза номер два: скупка акций бахрейнского рудника. Это недешево. И непросто. Земли принадлежат эмиру. Он не в курсе. Мы работаем с принцем бин Даудом. Получить контрольный пакет он нам не даст, надо постараться выжать из него максимум. Главный козырь – мы контролируем Маннерстрема. Как только мы переводим деньги и получаем нашу долю акций месторождения, я выпускаю профессора к журналистам, пресс-конференция. Демонстрация Палладиевой мельницы.

      Иван замолчал.

12

      – А о каком доходе, ну, в процентном смысле, мы говорим?.. Ну так, общий порядок цифр хотя бы… – осторожно поинтересовался старший Гольдберг, Роман.

      – Я боюсь, дорогой Роман Абрамович, вы таких цифирей и не видывали. Вы ведь астрономией не увлекаетесь, нет?

      Роман покрутил мясистой головой.

      – К примеру, остров Манхэттен, там, где сейчас город Нью-Йорк, был приобретен у индейцев племени канарси за несколько стеклянных ожерелий и связку бус. Общей ценой в семь долларов. Каков процент дохода в данном случае, а?

      Расходились все заполночь, торжественно-серьезные. Как после церковного отпевания.

      Я догнал Ивана в вестибюле:

      – Иван Александрыч, позвольте вас украсть на часок у вашей милой невесты?

      Иван чуть удивился, клюнул носом Дианину щеку, сказал «да, конечно, разумеется».

      – Дианочка, машину не присылай, мой Толик его отвезет. Клянусь, не дольше часа! – сказал я приторным тоном, от которого меня самого затошнило.

      Приобнял Ивана за плечо, продекламировал:

      – Пора, мой друг, пора! Покоя сердце просит…

      И мы вышли в колючую от мороза и звонкую от тишины ночь.

      На самом деле, наша прогулка (беседовать дома, в офисе или джипе я не хотел из-за нашего любопытного полковника) заняла не более получаса.

      Иван оказался не только сообразительным (в чем я не сомневался ни секунды), но и на редкость широким, я бы даже сказал, щедрым человеком.

      Когда я его усаживал в машину, он пожал мне руку, засмеялся и сказал:

      – Мне это видится как начало хорошей дружбы. А, Александр Иваныч?

      Похоже, это из какого-то фильма, не могу вспомнить…

13

      «Солнце на экваторе садится быстро, словно тает, плавится, стекает в океан расплавленным маслом…»

      Иван перегнулся через мое плечо, глянул на экран компьютера, накапав на клавиатуру:

      – Не, не годится. Ну что это за стиль? Ты что, Набоков? Проще надо, без декадентщины.

      Фыркая,