Прощай, Германия!. Николай Прокудин

маринованные огурчики и перец, помидоры в собственном соку, тушенка, компот из персиков, баночки голландского шипучего лимонада Si-Si. Открытые бутылки маскировались под столом, закрытые в сейфе – антиалкогольная компания в разгаре! Бершатский приготовил фирменное блюдо: голубцы в виноградных листьях.

      Баб звать не стали, не тот день. И нового комбата к столу тоже не пригласили – недостоин. Моложавый майор был глуповат и ужасно не фартовый, при нем за три месяца батальон потерял уже шестнадцать человек убитыми и более пятидесяти ранеными! А при его предшественнике таких потерь и за целый год не понесли…

      Тесно было не только на столах, но и вокруг – табуретки и стулья стояли впритык. Дежурному по роте сержанту-таджику велели попусту командиров не беспокоить, все вопросы решать с молодым лейтенантом-взводным, только прибывшим из Союза, накрепко закрылись – мало ли, вдруг парторг и пропагандист пойдут в антиалкогольный обход!

      Поначалу проводы, как всегда, шли организованно – распорядителем выступал Шерстюченко, и Эдик внезапно взревновал его к своему батальону, хотя сам его рекомендовал командованию на свое место.

      – Предлагаю тост за Эдурда Громобоева – будущего начальника Главного политического управления Советской армии! – провозгласил тост Марабу.

      – Спасибо, Санек! Красиво, заманчиво, но не реализуемо, – улыбнулся Эдик. – Мое место здесь, в окопах, а там я, скорее всего, буду лишним. Таких оболтусов и разгильдяев, как я, так высоко не пропустят…

      Первые полчаса произносили красивые и складные тосты по очереди, по старшинству, потом закурили, зашумели, начался бардак. Старшина врубил магнитофон Sharp, из которого полились отечественные хиты: «Лаванда», «Две звезды», «Есаул», «Казацкая»…

      Хозяин каптерки прапорщик-азербайджанец, выпив несколько рюмок коньяка, расчувствовался, разговорился и напомнил Эдику, как он спас его прошлой осенью. Этому говорливому и хвастливому Халипову капитан Громобоев действительно был обязан жизнью. В октябре Рамзан единственный раз за год пошел на боевую операцию. Напросился. Сумел уговорить молодого на тот момент (прежний погиб) командира роты Александра, по кличке Марабу, взять с собой в рейд. Халипов покинул каптерку и, по его словам, отправился в поход за медалью. Опасаясь за свою драгоценную жизнь, нацепил на себя тяжелый бронежилет и обшитую камуфляжем каску, чем вызвал многочисленные насмешки офицеров. Однако же старшина не оплошал и действительно пригодился: оказался в нужном месте и в нужное время…

      …Дивизия проводила массированную зачистку местности в районе Мирбачакота: минировали местность, взрывали развалины, ломали дувалы, давили виноградники, задымляли колодцы-кяризы. Внезапно взвод саперов попал в засаду и был из укрытий расстрелян мятежниками почти в упор. Первая рота находилась рядом на отдыхе и бросилась их спасать, а Эдик, как старший от батальона, побежал в зеленку вместе с ними.

      Почти сразу завязался