Ловец. Надежда Мамаева

даже по весне намекала хозяину, что пора бы обзавестись котятами… Но тот оставался глух к воплям материнского инстинкта и лишь усыплял женскую кошачью суть заклинаниями. До следующего раза.

      Тэд сменил воду в миске и положил кусочек загодя приготовленной рыбки Баристе, а сам отправился в ванную, где чуть не уснул, разомлев в теплой воде. Решив, что умереть, захлебнувшись в собственной ванной – глупее не придумаешь, Тэд перебрался на кровать и провалился в сон.

      Они лежали неподвижно, вдыхая пряный аромат ночи, закрыв глаза. Их разделяла лишь тонкая ткань батиста, а соединяло… Соединяло тепло, желание и готовая вот-вот вырваться наружу страсть. А пока… Тэд провел пальцами по женской груди. Он не открывал глаз, наслаждаясь лишь прикосновениями.

      Вот так, с опущенными веками, отдавшись на волю воображения, он смаковал каждый миг этой ночи. Ощущение нежной кожи, сосков, что становится тверже от невесомых касаний – все это заставляло его кровь течь по жилам быстрее.

      Он приподнялся на локте, медленно, словно пробуждаясь ото сна, открыл глаза и посмотрел на нее. Она улыбалась. Ее опущенные темные пушистые ресницы, ямочки на щеках, выбившаяся каштановая прядь – богиня во плоти.

      Он склонился над ней, и прикоснулся губами к ее губам. Почти невесомый поцелуй, заставивший ее открыть глаза. То ли вздох, то ли стон разнесся по комнате тихим эхом, отразился от штор, соскользнул с карниза полуночным вором.

      От прикосновения его горячих губ она вздрогнула, а когда он опустился на нее сверху – Тэд буквально кожей почувствовал, что ее, напротив, окатила волна жара.

      Их лица замерли друг напротив друга. Ее глаза, в сапфировых озерах которых плескалось желание. Его глаза, в которых притаилась страсть предвкушения.

      Ночь не дарила прохлады. Тонкие простыни сейчас казались для них раскаленным песком. А единственным спасением было прижаться друг к другу как можно ближе. Разделить один вздох на двоих.

      Но Тэд медлил. Ловил секунды мучительного наслаждения, отдаваясь влечению, словно приручая ее, будто настраивая ее тело подобно тому, как музыкант – свой инструмент.

      Странное оцепенение разжигало огонь внутри лучше любых поцелуев и ласк. Ее податливость. Его желание обладать.

      И все же он не выдержал. Едва коснувшись губами ее уха, он прошептал:

      – Моя…

      Эти звуки заставляли ее сердце биться еще чаще, а тело выгибаться навстречу. Она прижалась к нему еще теснее. Его рука, начавшая свое путешествие с затвердевшей вершинки соска, спускалась все ниже и ниже по тонкой талии, округлому бедру и, наконец, замерла на колене.

      Он провел ладонью по коленной чашечке, словно дразня, а потом его пальцы невесомо коснулись впадинки с обратной стороны. Легкое движение, на которое девушка отреагировала бурно: ее пальцы непроизвольно сжались в желании притянуть Тэда к себе, заставить его отбросить игры.

      Его рука начала поглаживать ее спину. Он смотрел на нее сквозь