Ловец. Надежда Мамаева

оттого, что пламя его все же изрядно обожгло, а белобрысый незнакомец – от натуги. Теперь блондин с яростью тянул на себя одной рукой уже нас двоих. А вот то, что появилось у него во второй…

      О ловушке для душ слышал каждый. Ею пугали малышню, к ней с суеверием относились старики, о ней сплетничали на базарах и перешёптывались на суаре… И каждый знал – нет страшнее наказания, чем оказаться замурованным в этом невзрачном с виду артефакте.

      Шкатулка из мертвого дерева, что не тонет, не горит и не стареет под натиском времени. Размером чуть больше ладони, она была способна затянуть в себя сотню бывалых воинов, если не корабль. А вот выпустить… Выпускала она только души. Такова была шутка ее создателя. Но, несмотря на «милый» недостаток, сию карманную тюрьму уважали и использовали ловцы. И весьма активно.

      И вот сейчас одна магически одаренная сволочь пыталась меня упрятать в эту самую тюрьму в довесок к чьей–то неуспокоенной душе.

      Я разозлилась. Так, как не злилась еще никогда. Я выжила не для того, чтобы так бесславно закончить свой век.

      Вторая моя рука, державшая примус, полыхнула. Пламя облизало серый потолок, но мне было не до этого. Я занесла примус над черепом призрака и, позабыв о том, что дух вроде бы не совсем материален, обрушила на горелку на череп выходца из могилы. Та же, перевернувшись, вылила на башку призрака остатки тут же вспыхнувшего керосина.

      Как оказалось, и эфемерные духи умеют гореть. А отчаявшиеся девицы – лупить до одури. Нас так и потянуло, как в воронку торнадо. Горящего призрака, меня, остервенело молотящую по его костяному кумполу и собственно орудие ближнего боя – примус. Сказать, что я покорно утягивалась, значит оскорбить. Я упиралась пятками, вырывалась, как кошка, перед мордой которой встала угроза очередного омовения.

      Единственное, все было зря. Нас с призраком неудержимо засасывало в черное чрево этой проклятой шкатулки. Мой отчаянный крик слился с воем духа, которого уже поглотил артефакт. Лишь его полупрозрачная кисть все еще была сомкнута на моем запястье и тащила меня внутрь не хуже, чем буксировочный трос баркаса. А это значит – я стояла следующей в очереди на заселение в весьма перспективную жилплощадь. Оная гарантировала постояльцам пожизненное проживание без угрозы выселения. Но я оказалась несознательной квартиранткой и ненавистницей переездов.

      Замахнулась примусом в последний раз, целясь по костлявым фалангам призрака. Умом понимала, что это уже бесполезно, но тело отчаянно хотело жить. И в этот момент шкатулка захлопнулась, оттяпав полупрозрачную кисть от самого духа.

      Вот только примус, который начал свой стремительный полет по дуге, я уже была не в силах остановить. Он, вобрав в себя все мои отчаяние и злость, описал полукруг, а белобрысая макушка ловца показалась этой жестянке отличной альтернативой призрачной пятерне.

      Стыковка прошла удачно. Не хуже встречи на самом высшем уровне. Обе стороны остались под впечатлением. Примус – погнул в радостном приветствии днище. Ловец обзавелся весьма солидным приобретением