Разбойник Чуркин. Том 2. В Сибири. Н. И. Пастухов

куда же такое? Я не знаю, – ответил мужичонка с бляхою на груди.

      – К Тихону Петровичу, в винный склад, знаешь, небось, где недавно похороны были.

      – Теперь найду, только повременить малость надо, а то, пожалуй, хватится: «куда, моль ушёл»? Видите, какой он! Зверь-зверем сделался.

      – Ну, хорошо, только, пожалуйста, поскорей!

      – Сбегаю; на чаёк бы за это…

      Урядник сунул ему какую-то монету, и сотский ушёл в канцелярию осведомиться, можно ли ему будет отлучиться.

      Через час к становому приставу явился Тихон Петрович; тот, памятуя о вчерашней от него подачке, принял его с распростёртыми объятиями и пригласить даже в свои покои, где усадил на диван и полюбопытствовал о причине его визита.

      – Вы приятеля моего, Егора Назарыча, арестовали. Позвольте узнать, за что на него такая немилость вышла?

      – За нарушение закона по службе.

      – В чем же он провинился?

      – Самовольно от службы стал отказываться, – покручивая свои седые бакенбарды, отрывисто говорил его благородие. – Да ты что об нем хлопочешь? грозно прибавил он.

      – Так, по-приятельски, – протянул Тихон Петрович.

      – Вон оно что! Так вы с ним заодно! Ладно, мы и тебя к этому делу присоединим, вскочив со стула, заявил его благородие.

      – Да я-то тут при чем?

      – Теперь я понимаю! Вон оно откуда всё вытекает! Ты получил наследство и думаешь, что захотел, то и сделал…. Нет, голубчик, шалишь, с начальством шутить нельзя!

      – Какая тут шутка, я к вам не за тем пришёл, чтобы ссориться, а просить у вас милости за Егора Назарыча.

      – За этого озорника! Никакой ему пощады не будет; сгною под арестом, покажу ему, как с начальством обходиться, – не таких объезжали.

      – Смилостивьтесь, отпустите его без греха.

      – Не могу, дело по суду пойдёт.

      – Ну, для меня простите, я ведь его к себе в приказчики беру. Он человек смышлёный, а к порядкам нашим попривыкнет – они не Бог весть как сложны – всё дело в честности состоит, – вынимая из кармана бумажник, негромко упрашивал Тихон Петрович пристава.

      – Не могу, не могу, – отрывисто кричал его благородие, взглядывая искоса на своего собеседника и на его мошну.

      – Не обессудьте, позвольте за это принести вам наше уважение с презентом, – подойдя к приставу и вручая ему радужную бумажку, выразился складчик.

      Становой пристав принял её, обозрел, положил в карман и молча стал шагать по комнате. Тихон Петрович стоял, опустив на грудь голову, и ждал от него резолюции.

      – Эй! кто здесь есть? – крикнул его благородие.

      Из канцелярии высунулся сотский.

      – Поди, приведи сюда из арестантской урядника, – сказал он.

      – Ради Бога, извините его: такой случай вышел, он вами всегда доволен и благодарен был, – повёл речь Тихон Петрович.

      – Только для тебя, иначе ни за что бы не простил, – продолжая сновать из угла в угол, ворчало начальство.

      Вошёл Егор Назарыч, увидал своего друга и прочёл в его глазах, что дело приняло оборот к лучшему.

      – Привёл,