Смерть после полудня. Эрнест Хемингуэй

у тореро старой закалки, прежде чем его объявили матадором. История знает двух великих тореро, которые стали полными матадорами в шестнадцать лет, а именно, Костильярес и Хоселито, и оттого, что они вроде как напрочь пропустили обучение и нашли «царский путь в науке», многих мальчишек слишком рано и с катастрофическими последствиями продвинули вперед. Ниньо де ла Пальма тому замечательный пример. Единственные случаи, когда была оправдана ранняя альтернатива, связаны с теми тореро, которые еще подростками несколько лет подряд сражались с быками и были выходцами из матадорских семейств, а значит, имели наставников в лице отца или братьев, их советами восполняя нехватку опыта. И даже в таких случаях успех приходил только к супергениям. Я говорю про супергениев, потому что гениален каждый матадор. Невозможно выучиться на полного матадора, как невозможно выучиться на бейсболиста высшей лиги, или оперного певца, или профессионального боксера-чемпиона. Можно научиться играть в бейсбол, боксировать или петь, но если у тебя нет определенных гениальных задатков, ты не сможешь зарабатывать на жизнь бейсболом, боксом или пением в опере. В корриде помимо этой гениальной жилки – без которой вообще никуда – дело усложняется тем, что дополнительно требуется отчаянная смелость пойти на риск ранения, а уж тем более гибели, который становится особенно зримым как раз после твоей первый раны. Каэтано Ордоньес, он же Ниньо де ла Пальма, произведенный из новильеро в матадоры весной после серии блистательных боев в Севилье, Малаге и Мадриде, в свой первый профессиональный сезон казался чуть ли не мессией, явившимся для спасения корриды.

      Я уже пробовал описать его внешность и парочку боев в одной из книг. Я присутствовал в день его первого мадридского выступления в качестве матадора, а еще я видел его в Валенсии, в тот год, когда он соперничал с Хуаном Бельмонте после возвращения того на арену; тогда де ла Пальма провел две фаэны, настолько красивые и чудесные, что я помню их пасс за пассом даже сегодня. С плащом он воплощал собой саму искренность и чистоту стиля, убивал неплохо, хотя, исключая случаи везенья, не был отличным закольщиком. Да, несколько раз он убивал в стиле ресибьендо, «получая» быка на шпагу в старой манере, и был великолепен с мулетой. Грегорио Коррочано, критик-корридовед из влиятельной мадридской газеты «Эй. Би. Си.», так выразился о нем: «Es de Ronda y se llama Cayetano». Он из Ронды, родины боя быков, и зовут его Каэтано, именем великого тореро, Каэтано Санса, величайшего стилиста старого времени. Эта фраза разошлась по всей Испании. В свободном переводе да через много-много лет ее можно было бы передать так: дескать, опять из Атланты явилось миру гольфа замечательное юное дарование по имени Бобби Джонс. Каэтано Ордоньес выглядел как тореро, вел себя как тореро и в течение одного сезона был тореро. Я видел все его лучшие бои, да и вообще большинство его выступлений. В конце того сезона он получил тяжелую, болезненную рану в бедро, совсем близко от артерии.

      И