Смерть после полудня. Эрнест Хемингуэй

за кое-кем из зрителей повспыльчивей, которые кинулись с кулаками на твоего матадора.

      Бандерильеро тоже поручают свои плащи друзьям, чтобы те в них покрасовались, но эта честь чисто формальная, коль скоро их плащи смотрятся по-королевски лишь на расстоянии, зачастую поношены, неоднократно пропитаны по́том и подбиты все той же вечной полосатой тканью, что, кажется, идет на подкладку жилетов по всему миру, к тому же сами бандерильеро относятся к этому обычаю с иронией.

      Когда парадные плащи наконец розданы или развешены, тореро разбирают с ограды заранее заготовленные боевые плащи, в то время как рабочие арены разравнивают песок, взрыхленный процессией верховых пикадоров, упряжных мулов для вытаскивания бычьих и конских трупов, а также копытами альгвазилских лошадей. Меж тем двое оставшихся матадоров (если бой «шестибыковый») вместе со своими квадрильями перемещаются в кальехон, то есть узкий проход между красными ограждениями барреры и передним зрительским рядом. Матадор, поджидающий своего быка, берет себе один из боевых плащей из плотного перкаля. Обычно тот розовый снаружи, внутри желтый, с широкой жесткой каймой, просторный и длинный, так что, вздумай матадор в него закутаться, подол прикроет колени. Матадор встает за одной из тех небольших дощатых кабинок, что выстроены на арене возле барреры и которые, с одной стороны, достаточно широки, чтобы там укрылось два человека, а другой – достаточно узки, чтобы за них можно было быстро заскакивать; а альгвазилы подъезжают к президентской ложе за ключом к красной двери ториля, того загона, где стоит и ждет бык. Президент швыряет ключ, и если кто-то из альгвазилов сумеет поймать его своей шляпой с пером, публика рукоплещет. Не получится – свистит. Впрочем, зритель воспринимает этот ритуал не очень серьезно. Упавший на песок ключ подбирает кто-то из рабочих арены, отдает его альгвазилам, те галопом пересекают арену, дают ключ привратнику ториля, мчатся обратно, салютуют президенту и скачут на выход, после чего рабочие вновь заглаживают следы копыт на песке. К моменту, когда разравнивание закончено, арена совершенно пуста, если не считать матадора за кабинкой-укрытием, или бурладеро, и двух бандерильеро на противоположных сторонах арены, плотно вжавшихся в ограду. Воцаряется мертвая тишина, все глядят на красные дощатые ворота. Президент подает сигнал платком, звучит горн, и суровый, седовласый, широкоплечий старик – зовут его Габриэль – в костюме опереточного тореадора (купленном для него на народные деньги, по подписке) отмыкает ворота ториля и, натужно распахнув их, убегает, открывая взгляду коридор с низким потолком.

      Глава седьмая

      А вот здесь корриду надо видеть. Даже если бы я решил ее описать, вы бы все равно стали свидетелем чего-то иного, потому как и тореро и быки всегда разные, а если бы я взялся перечислять возможные варианты, то глава получилась бы бесконечно длинной. Существует два вида путеводителей; одни читаются до, вторые – после;