Омертвение. Багренные Небеса. Ярослав Толстов

неожиданно присвистнул, и свист прозвучал в большом наполненном картинами и эхом зале пронзительно и совершенно нелепо.

      – Поразительно! – он посмотрел на Наташу с таким неподдельным изумлением, что она поежилась. – Вы, конечно, прочитали вот это?

      Он протянул руку и постучал ногтем по табличке на картине. Наташа, покачав головой, наклонилась к картине и пробежала глазами надпись на табличке: Анна Неволина. Имя и фамилия. И все. Никаких комментариев.

      – Я ничего не читала, – твердо сказала Наташа и снова посмотрела на картину. Неожиданно у нее в голове мелькнула смелая мысль: а я, смогла бы я так? ведь я тоже пыталась рисовать изнутри и тоже всегда получались какие-то образы, особенные, страшные. Ведь я, чего там, рисую в похожей манере, конечно, не так, но очень похоже… Потому-то от этих картин у меня и ощущение такое, словно встретила дальнего родственника.

      – Но как вы узнали, что на картине изображена его жена? – не унимался человек.

      – Я же вам только что объяснила, – ответила Наташа, не поворачивая головы.

      – Вы художник?

      – В какой-то мере да, – Наташа улыбнулась, подумав, что подобрать точное определение к тому, чем она сейчас является, довольно сложно. – Мне очень нравятся эти картины, хоть и то, что на них изображено, омерзительно. Я бы хотела познакомиться с этим Неволиным.

      – К сожалению, это невозможно. Я бы и сам не упустил такой шанс, – он снял очки, достал носовой платок и начал тщательно и вдумчиво их протирать. – Но Андрей Неволин умер в конце восемнадцатого века. Кстати, при очень загадочных обстоятельствах, но, согласитесь, для такого человека естественно, что его смерть окружена тайной. Вы правда ничего о нем не знаете?

      – Да, – Наташа, с трудом оторвав глаза от Анны Неволиной, перешла к следующей картине, на которой какая-то женщина, совершенно обнаженная, сверкающая драгоценными камнями – на руках, на шее, в русых волосах – изогнулась в немыслимой позе, улыбаясь гротескно огромным ртом. Глаз у женщины не было – их место затягивала гладкая белая кожа.

      – Я бы мог вам многое рассказать о Неволине, – произнес человек за ее спиной. – Я занимаюсь его творчеством много лет. Очень интересный человек, уж поверьте мне.

      Наташа повернулась и молча посмотрела на него, ожидая продолжения с какой-то обреченностью. Продолжение последовало незамедлительно.

      – Давайте познакомимся, все-таки, неудобно как-то общаться, не зная имени, даже, как-то невежливо, – человек вернул очки на место и протянул ей руку. – Лактионов, Игорь Иннокентьевич Лактионов.

      – Наташа, – она прикоснулась ладонью к его руке, и пальцы Игоря Иннокентьевича быстро и сильно сжались вокруг нее и тотчас исчезли. Пожатие отчего-то напомнило ей акульи повадки – быстро укусила – быстро отскочила.

      – Очень приятно, – Лактионов улыбнулся, на этот раз не разжимая губ. – Красивое имя для красивой