Превращение. Сборник эротических рассказов. Maxime

говоря: «Я здесь, я всё ещё могу быть твоей! Нужно всего лишь подпрыгнуть выше», и Земелин только бросался в бой с новыми силами, как дверь тут же захлопывалась перед самым носом, и он погружался в новый виток разочарования. Казалось, другие девушки мизинца Настиного не стоят. Никто не сравнится с Настей в красоте глаз, очаровании улыбки, шарме покачивания бёдер.

      Он мечтал о ней с тех пор, как она пришла работать в компанию. Сексуальные фантазии на работе подпитывались сексуальными нарядами Насти. На грани фола она надевала лёгкие платья, колготки с узорами, обтягивающие джинсы или штаны. Водолазки подчёркивали контуры грудей, талию, джинсы сидели как влитые на упругих округлых бёдрах. Стройные длинные ноги не смыкались под попкой до конца, оставляя небольшой треугольничек. Совсем маленький, но достаточный, чтобы держать в боевой готовности всех мужчин компании. Настя быстро втёрлась в доверие к директору, стала лицом фирмы, талисманом, неприкосновенным символом женского превосходства над мужчинами. И они боготворили её, поклонялись чистому гению её красоты. Никто не зарился на ценный трофей. Лишь самые дерзкие и безбашенные, а также такие самоуверенные, убеждённые в собственной правоте и гениальности, такие как Земелин, могли позволить себе безуспешно приударить за красоткой.

      Земелину было чем гордиться: победы на международных олимпиадах по программированию, ключевые роли в инновационных проектах, зарплата в два раза выше средней. Только Настя не смогла по достоинству оценить достижения Земелина.

      Всё ничто, пыль в глаза по сравнению с качествами, которых, судя по всему, Земелину не хватало.

      Поэтому так странно было ощущать новый интерес со стороны Насти. Вдруг она стала открытой и дружелюбной, отбросила флирт и воспитательную стервозность. Григорий понимал, что Настя всего лишь набивается в друзья к симпатичной программистке, но тем не менее даже такое положение льстило ему. Дружба с Настей замаячила на горизонте, и Зельская незаметно погрузилась в эротические фантазии. Поначалу Григорий стеснялся трогать себя, но с каждым днём тело вызывало у него всё меньше нареканий, отсутствие члена уже не пугало по утрам, груди воспринимались как отдельные части тела, требующие особого внимания и ухода. Он научился с первого раза застёгивать бюстик, поправлять шлейки, упаковывать малышек в чашечки так, чтобы их не сдавливало. С каждым днём его движения становились более уверенными. Исследуя себя по утрам, он забирался всё дальше, всё глубже погружал пальчики во влагалище, которое с некоторых пор покрылось щетинкой. Всё это было весьма необычно: возбуждение, наступавшее внизу живота, выражалось выделением смазки, повышенной чувствительностью.

      Проснувшись утром на следующий день после собеседования, Земелин вспомнил Настю и руки его незаметно спустились к влагалищу. Он гладил себя под одеялом, раскинув ноги, как лягушонок, пальчиком проникал в губки,