Большая книга рассказов и повестей. Виктор Драгунский

Аленку, а то все говорят, что она заболела и ничего не ест. И я пошел к Аленке. У них сидел какой-то дяденька, в синем костюме и с белыми руками. Он сидел за столом и разговаривал с Аленкиной мамой. А сама Аленка лежала на диване и приклеивала лошади ногу.

      Когда Аленка меня увидела, она сразу заорала:

      – Дениска пришел! Ого-го!

      Я вежливо сказал:

      – Здравствуйте! Чего орешь, как дура?

      И сел к ней на диван. А дяденька с белыми руками встал и сказал:

      – Значит, все ясно! Воздух, воздух и воздух. Ведь она вполне здоровая девочка!

      И я сразу понял, что это доктор.

      Аленкина мама сказала:

      – Большое спасибо, профессор! Большое спасибо, профессор!

      И она пожала ему руку. Видно, это был такой хороший доктор, что он все знал, и его называли за это «профессор».

      Он подошел к Аленке и сказал:

      – До свидания, Аленка, выздоравливай.

      Она покраснела, высунула язык, отвернулась к стенке и оттуда прошептала:

      – До свидания…

      Он погладил ее по голове и повернулся ко мне:

      – А вас как зовут, молодой человек?

      Вот он какой был славный: на «вы» меня назвал!

      – Я Денис Кораблев! А вас как зовут?

      Он взял мою руку своей белой большой и мягкой рукой. Я даже удивился, какая она мягкая. Ну прямо шелковая. И от него от всего так вкусно пахло чистотой. И он потряс мне руку и сказал:

      – А меня зовут Василий Васильевич Сергеев. Профессор.

      Я сказал:

      – Кислых щей? Профессор кислых щей?

      Аленкина мама всплеснула руками. А профессор покраснел и закашлял. И они оба вышли из комнаты.

      И мне показалось, что они как-то не так вышли. Как будто даже выбежали. И еще мне показалось, что я что-то не так сказал. Прямо не знаю.

      А может быть, «кислых щей» – это все-таки обидное, а?

      Главные реки

      Хотя мне уже идет девятый год, я только вчера догадался, что уроки все-таки надо учить. Любишь не любишь, хочешь не хочешь, лень тебе или не лень, а учить уроки надо. Это закон. А то можно в такую историю вляпаться, что своих не узнаешь. Я, например, вчера не успел уроки сделать. У нас было задано выучить кусочек из одного стихотворения Некрасова и главные реки Америки. А я, вместо того чтобы учиться, запускал во дворе змея в космос. Ну, он в космос все-таки не залетел, потому что у него был чересчур легкий хвост, и он из-за этого крутился, как волчок. Это раз. А во-вторых, у меня было мало ниток, и я весь дом обыскал и собрал все нитки, какие только были; у мамы со швейной машины снял, и то оказалось мало. Змей долетел до чердака и там завис, а до космоса еще было далеко.

      И я так завозился с этим змеем и космосом, что совершенно позабыл обо всем на свете. Мне было так интересно играть, что я и думать перестал про какие-то там уроки. Совершенно вылетело из головы. А оказалось, никак нельзя было забывать про свои дела, потому что получился позор.

      Я утром немножко заспался, и, когда вскочил, времени оставалось чуть-чуть… Но я читал, как ловко одеваются пожарные – у них нет ни одного лишнего движения, и мне до того это понравилось, что я пол-лета тренировался быстро одеваться. И