Красинский сад. Книга третья. Владимир Михайлович Жариков

сказал Стародубцев громко, чтобы автоматчики слышали его, – со второй опускаемся мы, а с последней частью бригады спуститься второй автоматчик! Поняли, ребята?

      – Так точно! – по-военному ответили оба конвоира, – поняли товарищ заведующий шахтой!

      Неделей раньше на «Красненькую» из Челябинска привезли два десятка аккумуляторных шахтерских ламп и в первую очередь обеспечили ими заведующего, главного инженера и десятников. Часть этих ламп предназначалась для конвоирования пленных немцев по шахте. Все остальные горняки пока должны были работать с бензиновками. Получая их в ламповой, немцы с удивлением рассматривали эти светильники и откровенно хохотали, перебрасываясь фразами между собой. В ламповой поднялся гам, и это взбесило Михаила так, что он побагровел от злости.

      – Слушай мою команду, фюреры хреновы! – громко закричал Михаил, – смеяться будете в Берлине своем, а здесь молчать мне, суки нацистские!

      Пленные быстро прекратили веселье, а к Михаилу подошел немолодой уже немец и представился на ломанном русском языке.

      – Гхерр десьятник, – сказал немец, – я будет перевод с русский делать…. Но я не мочь говорить им суки!

      – Тогда скажи, кобели, если суки не подходят! – отрубил Михаил, – и чтобы я больше не слышал от тебя слова «гхерр»!

      – Почему? – удивился немец.

      – «Гхерр» по нашему означает член – сердился Михаил, – а за это у нас в морду бьют! …Тебя-то как зовут?

      – Я есть Ганс! – ответил немец, – а Вы есть Михаил?

      – Да, – коротко бросил Михаил, – можешь обращаться ко мне по имени. Только вот я смотрю, ты переводишь хреново….

      – Что есть по-русски «хреново»? – недоумевал Ганс.

      – Это значит хуже, чем плохо! – ответил Михаил.

      – Шлиммер аль шлехт, – произнес Ганс, запоминая слово – хре-но-во!

      – Хватит азбуку зубрить, – скомандовал Михаил, – все организованно идем к стволу!

      Стародубцев с улыбкой посмотрел на Михаила и первым двинулся к выходу. Следом шел конвоир с автоматом, после них немцы, выстроившиеся в колонну по два и замыкающий автоматчик. Женщины, работающие в ламповой при виде этой колонны, дружно рассмеялись. Создавалось впечатление, что это Стародубцева с Михаилом конвоируют немцы.

      – Спускайтесь первыми и ждите нас у ствола, – приказал Михаил, когда левую клеть заполнила первая группа.

      Переводчик что-то проговорил на немецком языке, и пленные дружно кивнули головами. Михаил со Стародубцевым и второй группой пленных вошли в правую клеть, когда она остановилась на нулевой отметке. В клети было тесно, и Михаил почувствовал себя некомфортно в окружении немцев. К его удивлению от кого-то из пленных пахло одеколоном.

      – Они еще и одеколонятся в плену? – удивленно спросил Михаил, – как в санатории, мать иху…. Откуда у них одеколон?

      – Я лично не знаю, – ответил Стародубцев, – бритвы у каждого из них есть,