Время. Елена Крюкова

судьбами…

      И руки я удилищами к вам опускаю —

      И лескою – косы:

           но ах!.. не поймаю —

      Лишь облако сырое

          в кулаке сжимаю,

      Лишь влагой небесной

           лицо отираю…

      И по небу иду —

           и не дойду до Рая.

      РОЗВАЛЬНИ ПО ОБЛАКАМ

      По шершам, занозам бревен проведу рукой…

      Вот вы, розвальни, какие – Царские Врата:

      Там – солома, там – полома, там – полны тоской

      Очи голые, нагие, смольные уста.

      И в березовые сани сяду, помолясь:

      Вы, рыгающие дымом Адские возки!.. —

      Расступись!.. – и полечу я в звезды, снег и грязь,

      И солома будет точно золота куски!

      И, пока лечу я в санках, обозрю прогал,

      Где родилась, где крестилась, где метель и мрак,

      Где прижался псом бездомным да к босым ногам

      В колпачонке с бубенцами – мой Иван-дурак…

      И я век, платок суровый, да прошью насквозь:

      Костяной, стальной иглою – так обожжена!.. —

      Так вобьюсь в березов полоз, да по шляпку гвоздь,

      Дщерь воронья, мать сорочья, снегова жена!

      Шибче, розвальни, неситесь!.. —

           всех перекрещу:

      И преступных, и доступных, и в крови по грудь,

      Саблезубых и беззубых – всех – до дна – прощу,

      Ибо мал, печален, жалок наш по снегу путь.

      Наши розвальни кривые, кучеры – кривей,

      Наши воры – сапогами – в ребра лошадей,

      Но как нищ весь путь наш, люди, во снегах полей,

      Но как больно отрываться, люди, от людей.

      И машу, машу вослед я лапкою худой,

      Лисьей лапой, птичьей цапой, лентою со лба:

      Вы запомните мя, люди: в небе – над бедой —

      Простовласая комета, горькая гульба.

      …

      Весь век мой высечен. Изрезан до кости.

      Передо мной мерцают сани,

      Как шуба на снегу.

      Народ, прости.

      Гляди дегтярными глазами.

      Кричала… пела… Нет моей вины,

      Что вы в парче, мерлушке и финифти.

      Брусчаткою расколотой страны

      Вы под ногой меня не сохраните.

      Был страшен век. Есть страшен приговор

      Ему, распявшему колькраты

      Детей и птиц, Дух, Слово и Простор,

      В чьи длани вбиты мертвые солдаты.

      Я в розвальнях, – а бревна иней скрыл…

      Да сиречь: локти, голени и спины… —

      Качусь; мохнатый снег – подобьем крыл;

      На холоду железом синим стыну.

      Прощай, мой век! Проехала твои

      Расколы, копи, рудники, болота!

      От ненависти Божьей – до любви

      Звериной, до соленых ребер Лота!

      До челюсти ослиной, коей мы

      Врага в жестоких битвах побивали,

      От воли неба – до камней тюрьмы,

      Где нас пытали, где мы хлеб жевали…

      Остались сани! Волка бешеней, народ

      Ледово скалится, и пяткой клюкву давит,

      И помидоры