Омертвение. Ушедшие в небо. Ярослав Толстов

буркнул Кутузов, – когда на торговом ходил. В Энзели с одними азербай-джанцами… не договорились.

      – Кого ждешь?

      – Ян сказал – бабу какую-то… если вон из того подъезда выйдет. А ты не в курсе?

      – Фамилию бабы называл?

      – Нет. Так мне зачем? – из разминаемой сигареты начали сыпаться табачные завитушки. – Он сказал…

      – Фотографию показал, да?

      – Ну… – Лебанидзе слегка замялся, – ну да, показал.

      – И все? Больше ничего сказать не хочешь?

      – Да нет. А в чем дело-то?! – спросил Лебанидзе слегка агрессивно.

      – Нехороший ты человек, Миша Лебанидзе, – негромко, но выразительно произнес Схим-ник, по-прежнему не глядя на собеседника. – Мудак ты. Что ж Яну не сказал, что с девочкой знаком и она с тобой, соответственно?!

      – Так это когда было! – воскликнул Лебанидзе с возмущением и растерянностью. – Она ж тогда совсем малая была! Я с ее двоюродным братом корешевался, пока он не… а потом… ну, жили в одном дворе и все! Я ее с тех пор и не видел!

      – Не лепи, не больше года назад ты с ней встречался! На Ханском базаре, возле барда.

      – Кого?

      – Мужика с гитарой. И девка эта прекрасно знает, кто ты и где ты. Так что не надо, Миша Лебанидзе, – Схимник резко повернулся и взглянул на него, и Кутузов чуть отклонился и втянул голову в плечи, сузив единственный глаз. – А если бы она тебя тут срисовала? Об этом ты подумал своими тупыми мозгами?! Звонил ей? Предупреждал?

      – Нет… я… нет! – губы Лебанидзе снова на мгновение по лягушечьи разъехались в сторо-ны. – Что я – совсем… – он замолчал, пытаясь подобрать себе определение.

      – И не вздумай! Если узнаю – на другую работу пойдешь, арфы настраивать… или сково-родки чистить – как определят. Понял, Миша Лебанидзе? Чья тачка?

      – На одного дедка записана, – зло сказал Лебанидзе, дернув ртом.

      – Лады. Ключи оставляй, вот тебе другие. Мою тачку знаешь? В соседнем дворе стоит. Отгонишь на стоянку за базаром, ключи занесешь. Давай, бегом. А о девке этой забудь! И не щерься, Миша, – считай, повезло тебе сегодня, – Схимник отвернулся и, глядя в лобовое стекло, равнодушно сказал: – Пошел вон.

      Машина качнулась, когда Лебанидзе вылез из нее. Громко хлопнула дверца, и снег захру-стел под быстрыми удаляющимися шагами. Схимник перебрался на место водителя, потер шею, откинулся на спинку кресла и внимательно посмотрел на спящий дом, раздумывая над тем, что ему делать дальше. У него оставалось совсем мало времени.

      Часть 5

      СЕЗОН ЧУДОВИЩ

      Просто злой мало может сделать. Люди видят,

      что он злой, и остерегаются его. А вот добрые —

      чего только они не творят.

      Эрих Мария Ремарк «Черный обелиск»

      I

      Я сбрасываю на дискету последнюю статью, которую мне удалось найти, – сбрасываю, даже не прочитав