Иисус из Назарета. Детство. Кардинал Йозеф Ратцингер, Папа Бенедикт XVI

по иудейскому праву Её положение было равноценно супруге, даже если Она ещё не жила у своего мужа и ещё не вступила в супружеское общение.

      Начиная с Августина, вопрос этот трактуется в том смысле, что Мария дала обет целомудрия и обручилась для того, чтобы иметь защитника Своего девства. Однако эта гипотеза полностью выпадает из мира иудаизма времён Иисуса и кажется немыслимой в данном контексте. Между тем – что же означает это слово? Вразумительный ответ на этот вопрос современной экзегезой не найден. Говорят, что Мария к тому моменту не была «взята домой», не имела контакта с мужем, а порученное ей сочла непосредственным и неотложным. Но и это неубедительно, так как затягивать это время «взятия домой» было не принято. Другие толкователи хотят рассматривать эту фразу как чисто литературную конструкцию для продолжения диалога между Марией и ангелом. Но и это не является верным объяснением этого предложения. Можно также вспомнить и о том, что согласно иудейским обычаям обручение выражалось только со стороны мужчины, при этом женщину о её согласии не спрашивали. Однако и это указание не решает проблемы.

      Так что остаётся загадкой – или, может быть, лучше сказать – тайной, как справиться с трактовкой этой фразы. Мария по недоступным нам причинам не видит пути, как Она через супружеское общение может стать матерью Мессии. Ангел подтверждает ей, что Она станет матерью Мессии не обычным путём – через её «взятие домой» Иосифом, но через «осенение силой Всевышнего», через посещение Святым Духом, и он настойчиво утверждает: «… У Бога нет ничего невозможного» (Лк 1, 37).

      На это следует третья реакция, собственно, сам ответ Марии: Её скромное «Да». Она отвечает как раба Господня. «Да будет мне по слову Твоему» (Лк 1, 38).

      Бернард Клервоский драматически отобразил этот захватывающий момент в одной из своих проповедей на Адвент. После отказа прародителей весь мир потемнел через господство смерти. Теперь Бог ищет новый вход в мир. Он стучится к Марии. Ему нужна человеческая свобода. Он не может спасти сотворённого свободным человека без его свободного «Да» в ответ на Его волю. Сотворив эту свободу, Он в определённом смысле сделал Себя зависимым от человека. Его могущество зависит от «Да» человека без малейшего принуждения. Так Бернард показывает, как небо и земля в этот момент вопроса к Марии одновременно затаивают дыхание. Скажет ли Она «Да»? Она медлит… Не помешает ли Ей Её смирение? В этот раз – так обращается к Ней Бернард – будь не кроткой, но великодушной! Дай нам твоё «Да»! Это тот решающий момент, когда из Её уст, из Её сердца исходит ответ: «Да будет мне по слову Твоему». Это момент свободного, смиренного и в то же время великодушного послушания, в котором осуществляется высочайшее решение человеческой свободы.