Альманах «На Святой Земле». Третий выпуск. Влад Ривлин

был помазан до полного погружения и вода ощущалась как оливковое масло, это главная субстанция Святой Земли. Меня крестил архимандрит Аттала Ханна, отец Феодосий, ставший самым высокопоставленным священником из числа уроженцев Палестины, который впоследствии покинул свой поста.

      Вместо Израиля, отца евреев, мне дали имя Адама, отца всех людей.

      Был полдень, когда я вышел в атриум, чувствуя себя женихом в день свадьбы и был встречен колоколами Святого Искупителя. Это напомнило мне мечту Теодора Герцля привести евреев в церковь в полдень под звон колоколов.

      Монахи и прихожане благословили меня «мабрук» (благословен), и я действительно чувствовал, что благословен, присоединившись к моим палестинским братьям и сестрам в их церкви.

      Я свидетельствую вам и сделаю это известным для моих братьев-евреев: нет большего наслаждения, чем быть в согласии с Господом и людьми на земле. Теперь я могу повторить за Иоанном Богословом: «Ибо закон дан чрез Моисея; благодать же и истина произошли чрез Иисуса Христа»).

      Со временем, когда я стал чаще бывать в России, оказалось, что я убил двух зайцев – оказался единоверцем не только палестинцам, но и русским. Но правду говоря, раньше я об этом не думал.

      Редакция:

      – Ваш выбор повлиял на отношения с близкими и друзьями?

      Шамир:

      – Да, конечно. Родная мать от меня отреклась, видеть не хочет. Мало кто остался со мной из старых друзей и знакомых. Но появились новые друзья-знакомые. И вера становится лучшей опорой со временем. Есть и палестинские друзья – так что я провожу немало времени в Вифлееме и других городах и весях за зеленой чертой. Да и с израильской стороны есть друзья – но заметно меньше.

      Редакция:

      – Самый простой вопрос: Вы не боитесь открыто высказывать свои взгляды в стране «единственной демократии»?

      Шамир:

      – Нет. Одно время побаивался, а потом подумал – двум смертям не бывать, одной не миновать, надо говорить и писать то, что думаю. Пока это угодно Богу, Он меня хранит, а когда решит, что мне пора – попрощаюсь и спокойно уйду.

      Редакция:

      – Как Вы расцениваете перспективы мира между Израилем и палестинцами в обозримом будущем?

      Шамир:

      – Я оптимист. Верю, что это произойдет, и быстрее, чем думают. Мнение народное переменчиво, я помню, как быстро изменилось положение в ЮАР. Они были сильнее всей Африки, но в какой-то момент решили – хватит апартеида, давайте жить вместе. Это же произойдет и в Израиле/Палестине.

      Редакция:

      – Расскажите, пожалуйста, о Вашем видении пути или бесконечного кровопролития в Палестине?

      Шамир:

      – Я сторонник One State, одного государства для всех жителей бывшей подмандатной Палестины. Я писал об этом:

      Like many of my Israeli contemporaries, I did my time in the army. I remember the smell of cordite, jeep’s flight in the desert, the green sky of night vision, shrieks of shrapnel, Suez crossing, twin tents, fellowship of arms. As a young soldier in a crack unit, I was proud of my red boots and paratroops wings, I listened with a wistful heart to the stories of the brave deeds of Arik Sharon and Meir Har Zion. (Yes, it was before Sabra and Shatila). I am not ashamed to admit I cherish them together with the courage of Karame fighters and that daredevil Leila Khaled. Soldiers can understand other soldiers. Together we form Palestine.

      The majority of Israelis disagree with the notion of separation, call it Hafrada in Hebrew or Apartheid in Afrikaans. The majority does not want the country to be partitioned again, and this idea failed. Nobody below the age of 40 in the country remembers the separate existence of «small Israel’. We have to go