Рудничный бог. Галина Львовна Романова

это вы тут, ваше благородие? – поинтересовался дед-кузнец. – Чего-нито отыскали?

      – Да вроде того… – ведьмак медленно выпрямился, озираясь по сторонам. – Место тут… особенное…

      Он замолчал, отходя в сторону, и давая понять, что покамест не хочет никому мешать.

      Горняки разбирали инструмент. Кайла, зубила, лопаты хватали привычно. Хватило не всем.

      – Руками руду таскать будете, пока другие рубят, – пояснил надзиратель. – Давай работай! Время дорого!

      Алексей, руки которого оттягивало непривычное кайло, сказал Владимиру:

      – Вместе работать будем. Меня держись.

      Юноша кивнул. В его глазах прятался страх. Но спорить не стал, пошел следом.

      Работали небольшими артелями – в одиночку выполнить норму с непривычки всегда трудно. Алексей подошел к стене, всмотрелся. Казалось бы, камень как камень, ничем не отличался от того, из которого сложены казематы Навьей башни в столице. Разве что там он гладкий, обработанный, а тут… Он коснулся ладонью острых граней. Надо же – руда. Пустая порода или в ней скрыт нужный людям металл? Как узнать здесь и сейчас? И сколько надо перелопатить пустой породы прежде, чем наберется нужное количество руды для того, хотя бы, чтобы отлить бронзовый колокол? А сколько надо на одну пушку? И как на глаз отличить, где ценная руда, а где пустая порода?

      Тряхнув головой – не ко времени пустые мысли полезли в голову! – Алексей взмахнул кайлом. На этапе он приноровился думать на ходу, привыкнет и здесь думать за делом. Только приступили к работе, только кайло пару раз врезалось в твердую породу, отсекая куски, как один старый горняк, седой, как лунь, коснулся руки Алексея:

      – Ты вот чего, благородие, в сторонке постой покамест, приглядись, что к чему.

      – А откуда вы…кто вам сказал? – удивился Алексей. После десяти месяцев тюрьмы и этапа его, небось, и родная мать бы не признала, и бывшие однополчане прошли бы, как мимо пустого места, а тут…

      – Да никто не говорил, а токмо человека по делам видать. Ни кайла толком держать не умеешь, ни сноровки нет. Кто ж так-то бьет?

      – Ваша правда. Я никогда раньше… разве что на учениях бывало, но там разве что брустверы копать приходилось и… – он оборвал сам себя, не желая вдаваться в подробности. Да и сколько он тех брустверов перекопал? Эти люди за день столько руды роют, сколько он за всю жизнь наработал!

      – Так ты, благородие, из офицеров?

      – Да. Я – князь Варской… бывший князь…

      – Ух, ты! – на лицах артельных загорелось любопытство, как у малых детей, которым пообещали сказку. – Всамделишный?

      – Да.

      – А как же сюда-то попал? Да в железах?

      – За правду, – не счел нужным вдаваться в подробности Алексей.

      – За правду-то оно и впрямь, либо на смерть, либо на каторгу, – вздохнул кто-то – в темноте не разобрать лица. – Нет для простого человека правды на земле. Нет ее и тут, под землей. Да и на небеса для таких, как мы, путь заказан…

      Из коридора послышался шум и свисток охранника.

      – Плетей захотели? –