Собиратели ракушек. Розамунда Пилчер

улыбаться и сильнее сдавила белую гладкую трубку.

      – А ты что звонишь?

      – Оливия, я должна была тебе сообщить. К сожалению, у меня печальная новость. Папа умер. Умер. Умер Космо.

      – Умер, – повторила Оливия шепотом, не сознавая того, что говорит вслух.

      – Он скончался в четверг поздно ночью. В клинике… Вчера были похороны.

      – Но… – Космо умер. Не может быть. – Но… как же? Отчего?

      – Я… я не могу сказать по телефону.

      Антония на Ивисе без Космо.

      – Откуда ты звонишь?

      – От Педро.

      – Где ты живешь?

      – Дома.

      – Ты одна там?

      – Нет. Томеу и Мария перебрались сюда ко мне. Они очень мне помогли.

      – Но…

      – Оливия, мне надо в Лондон. Я не могу здесь оставаться. Во-первых, дом не мой… и вообще, по тысяче разных причин. И я должна подыскать себе работу. Если я приеду, можно мне несколько дней пожить у тебя, пока я не устроюсь? Я бы не стала тебя просить о такой услуге, но больше некого.

      Оливия колебалась, проклиная сама себя за это, но всем существом восставая против мысли о чьем бы то ни было, даже и этой девочки, вторжении в драгоценную обособленность своего дома и своей личной жизни.

      – А… твоя мама?

      – Она вышла замуж. Живет теперь на севере, в Хаддерсфильде. А я не хочу туда… Это я тоже потом объясню. Всего на несколько дней, понимаешь? Мне только надо наладить свою жизнь.

      – Когда ты думаешь приехать?

      – На той неделе. В четверг, может быть, если достану билет. Оливия, это будет всего несколько дней, пока я не налажу свою жизнь.

      Ее умоляющий голосок звучал беспомощно и жалобно, как когда-то в детстве. Оливии вдруг отчетливо вспомнилось, как она увидела Антонию в первый раз – бегущей по гранитному полу аэропорта Ивисы и с разбегу бросающейся на шею Космо. Как ты можешь, эгоистка несчастная? Ведь это Антония тебя просит о помощи, дочь Космо, а Космо больше нет, и то, что она обратились к тебе, для тебя величайшая честь. Хоть раз в жизни перестань думать только о себе.

      И с приветливой, успокаивающей улыбкой, словно Антония могла ее видеть, Оливия твердо сказала, стараясь придать своему голосу побольше уверенности и тепла:

      – Конечно приезжай. Сообщи мне номер рейса, я встречу тебя в Хитроу. Тогда обо всем и поговорим.

      – Ой, ты просто ангел! Я тебе ну нисколечко не буду мешать.

      – Ну конечно не будешь. – Практичный, натренированный ум Оливии уже переключился на возможные проблемы: – Как у тебя с деньгами?

      – С деньгами?.. – растерянно переспросила Антония, как будто о таких вещах даже не задумывалась; возможно, так и было. – Вроде бы нормально.

      – На авиабилет хватит?

      – Да, я думаю. Только-только.

      – Сообщи о приезде, я буду ждать.

      – Спасибо, спасибо, Оливия! И я… мне очень грустно это, насчет папы…

      – Мне тоже грустно. – Это было более чем мягко сказано. Оливия закрыла глаза, чтобы как-то отгородиться от не до конца осознанной боли. – Он очень много для меня значил.

      – Ага. –