Собиратели ракушек. Розамунда Пилчер

немалого достигли.

      Он скромно усмехнулся:

      – Да, кое-чего.

      Одет он был по-лос-анджелесски. Белые кроссовки, джинсы-варенки, белая рубашка, линялая джинсовая куртка. И, как уступка лондонским холодам, – шерстяное кашне кораллового цвета, обмотанное вокруг загорелой шеи. Вид, хотя и небрежный, тем не менее восхитительно чистый, как свежевыстиранное, высушенное на солнышке, но еще не выглаженное белье. Очень привлекательный молодой человек.

      – Карла ввела вас в курс дела? – (Карла была редактором отдела мод.) – Речь идет об июльском номере, последний материал о моделях летнего сезона. После этого мы переходим к твидам и осенней охоте.

      – Да… Она говорила о съемках на натуре.

      – Есть предложения, где именно?

      – Мы подумали об Ивисе… У меня там кое-какие знакомства.

      – Ивиса.

      Он с готовностью отступился:

      – Если вам больше нравится где-то еще, у меня нет возражений. В Марокко, например.

      – Да нет. – Оливия отошла от столика и снова села в свое кресло. – Мы давно туда не выезжали… Но только мне кажется, не надо пляжных сюжетов. Лучше что-нибудь деревенское для фона – козы, овцы, трудолюбивые крестьяне в поле. Пригласить кого-нибудь из местных жителей для правдоподобия. У них удивительные лица. И они обожают сниматься…

      – Чудесно.

      – Тогда договоритесь с Карлой.

      Он замялся.

      – Значит, работа – моя?

      – Разумеется, ваша. Постарайтесь сделать ее получше.

      – Обязательно. Спасибо…

      Он принялся собирать фотографии и складывать в папку. У Оливии на столе зажужжал селектор. Она надавила кнопку и спросила секретаршу:

      – Что там?

      – Городской звонок, мисс Килинг.

      Оливия взглянула на часы. Двенадцать пятнадцать.

      – Кто это? Я уезжаю обедать.

      – Какой-то мистер Генри Спотсвуд.

      Генри Спотсвуд. Что еще, черт побери, за Генри Спотсвуд? Ах да, вспомнила. Человек, с которым она познакомилась третьего дня на вечеринке у Риджвеев, – седые виски, высокий, одного с ней роста. Но он тогда назвался Хэнком.

      – Соедините, Джейн.

      Оливия потянулась к телефонной трубке, в эту минуту Лайл Медуин, с папкой под мышкой, неслышно пересек комнату и открыл дверь, чтобы уйти.

      – Пока, – беззвучно выговорил он с порога. Она подняла руку, улыбнулась, но его уже не было.

      – Мисс Килинг?

      – Да.

      – Оливия, это Хэнк Спотсвуд, мы вместе были у Риджвеев.

      – Как же, помню.

      – У меня выдался свободный часок-другой. Может, перекусим где-нибудь?

      – Что? Сегодня?

      – Да, прямо сейчас.

      – Очень жаль, не могу. Ко мне приезжает сестра из загорода, я обедаю с ней. На самом деле меня уже не должно тут быть, я опаздываю.

      – Какая жалость! А как насчет ужина?

      Звук его голоса помог припомнить ускользнувшие из памяти подробности. Голубые глаза. Приятное, волевое, типично американское лицо. Темный костюм,